— Даже если в ходе сражения ты видишь, что не сможешь победить, укрепи своё сердце и будь уверен, что никто не сможет превзойти тебя в стойкости.
— Это чьё-то высказывание? — сразу сообразил Джонс.
— Да, — ответил Миядзаки, — это сказал выдающийся администратор, полководец и поэт Сиба Есимаса, живший во второй половине четырнадцатого и первой половине пятнадцатого века.
— Что ж… — сказал Джонс, — будем надеться, что этот инцидент с побегом не окажется для нас настолько критическим, чтобы осознать абсолютную безрезультатность своих действий и всё пройдёт гораздо легче.
— Скоро узнаем, — прагматично добавила Кэтрин, — пойдёмте что ли, а то уже ощущения внутри как будто на войну собрались.
И они вчетвером направились к старту распределяться по свои машинам.
Когда крышка кабины последнего сновигатора захлопнулась было уже восемь часов утра. Машины начали выезжать одна за другой, ложась на курс и уносясь в даль к горизонту снежной долины.
Первым шёл Джонс, за ним разделили место Кэтрин и Хэлбокс с небольшим отставанием, образовав неправильный треугольник. Миядзаки как всегда держался справа в стороне.
— Фрэя, проверка связи, как у вас там дела? — послышался в эфире голос Джонса.
— Мы на пол пути к области гор, — ответила она, — идём практически на двухстах узлах, дорога превосходная, всё хорошо. А у вас как?
— Мы только что выдвинулись, — ответил Джонс, — с погодой и условиями всё аналогично.
Погода была действительно безупречной, солнце светило и отблёскивало от белеющей снежной глади так, что не возможно было двигаться без солнцезащитного режима гермошлема, при котором небо становилось тёмно-синим, а лучи преломлялись через стекло кабины и защитный экран шлема несколько раз и играли своими многочисленными пучками, создавая неописуемый эффект повсеместной яркости пространства. Ветер практически отсутствовал, лишь изредка можно было наблюдать лёгкие закрученные всполохи снега на волнистом голубом насте. Машины шли очень плавно, не зависимо от высокой скорости, периодически мягко подпрыгивая и приземляясь при прохождении сдвигов снежных пластов и надутых ветром невысоких холмистых возвышенностях, не больше полуметра в высоту от основной горизонтальной плоскости равнины. В небольших мониторах, расположенных по бокам внутри кабины, на которые выводились камеры заднего вида соответственно левого и правого борта сновигатора можно было наблюдать постоянно удаляющийся вдаль массивный шквал снежной массы из под полозьев, турбулентно закрученной рабочим воздушным телом ионных двигателей. Он был похож на насыщенный дым из паровозной трубы, который закручивался как спираль и растягивался на несколько миль, постепенно редея и растворяясь в воздухе. В атмосфере происходящего присутствовал какой-то боевой дух настоящей погони, как в легендарных вестернах Клинта Иствуда, когда герои во главе с шерифом собирались в дружную команду и быстро мчались на лошадях по пустыням Дикого Запада, чтобы поймать какого-то злостного негодяя.
Хэлбокс не изменял себе и продолжал наслаждаться перегруженными гитарными ритмами «Pantera», как, впрочем, и Вэндэр в это же момент на другой дистанции Западной Равнины дегустировал новые сеты в стиле «Progressive House». Джонс вспоминал о прекрасных моментах отпуска, проведённых вместе с Фреей. Внезапно он вспомнил о разговоре с ней про Архипа Великого и о её важном предостережении постоянно быть внимательным к подозрительным и опасным ситуациям. Но за несколько прошедших дней ничего вокруг не было похожим на те случаи, о которых они говорили и он сразу отбросил эти мысли, как не нужные и смущающие общую обстановку, так как тогда они сразу ему не понравились, а здесь тем более только портили настроение. Он даже не догадывался, что на самом деле обстановка вовсе не расслаблялась и сейчас за ним, также как и за другими членами группы шло постоянное очень внимательное наблюдение.
С начала гонки прошло чуть более двух часов, когда в эфире послышался голос Фрэи:
— Джонс, ты слышишь меня, мы подошли к зоне вхождения в область гор Пенсакола! Вэндэр заходит через несколько миль первым, я захожу следующей через десять миль, Аксель самый последний.