— За ученье?
— Нет, не за ученье, а так, чтобы согреться.
Мать махнула рукой.
— Что ж, — сказала она после некоторого раздумья, — придется еще подождать, как-нибудь достанется тебе и за ученье.
А потом, подбрасывая дрова в печку, ворчала себе под нос:
— Так всегда со вдовами и сиротами на этом свете бывает! Дала бы я учителю полтинник, а не сорок грошей, он бы живо за мальчишку взялся. А так — только баловство одно.
Антек, услышав это, подумал:
«Ну, ежели это баловство, то что будет, когда он примется меня учить!»
К счастью или к несчастью, опасения мальчика оказались напрасными.
Однажды — это было через два месяца после поступления Антека в школу — пришел к его матери учитель и после обычных приветствий спросил:
— Ну как, хозяюшка, будет с вашим мальчиком? Дали вы за него сорок грошей, но это для начала, и вот пошел уже третий месяц, а я ни полгрошика не вижу. Так не годится. Платите хоть по сорок грошей, но каждый месяц.
А вдова в ответ:
— Где же я возьму, раз у меня их нет! Что ни заработаю, грош какой-нибудь, все идет в волость. Тряпку детишкам не на что купить.
Учитель поднялся со скамьи, надел шапку еще в комнате и ответил:
— Если так, то и Антеку нечего в школу ходить. Я даром руки свои утруждать не стану. Такое обучение, как у меня, беднякам не по карману.
Учитель ушел, а вдова, глядя ему вслед, думала:
«И то верно. Недаром же испокон веков только панские дети в школу и ходят. Где уж простому человеку на это денег набраться!»
Снова позвала она посоветоваться кума Анджея, и они принялись вдвоем экзаменовать мальчика.
— Чему же ты, постреленок, выучился за эти два месяца? — спросил его Анджей. — Мать-то отдала за тебя сорок грошей.
— Ох, отдала! — повторила вдова.
— Чему мне там было выучиться! — ответил мальчик. — Картошку чистят в школе так же, как дома, и свиньям корм так же задают. Только то, что я несколько раз учителю сапоги почистил. Так за это на мне одежку порвали этими… согреваниями.
— Ну, а из ученья ничего ты не понял?
— Чего там понимать! — отвечал Антек. — Когда вздумает он учить нас по-нашему, по-деревенски, — все врет. Напишет на доске какую-то закорючку и говорит, что это дом с комнатой, с сенями да картинами. А ведь глаза-то у меня есть: вижу я, что это не дом. А когда учит нас по-своему, по-школьному, то шут его поймет! Есть там несколько старших, что песни по-школьному поют, а младшие — спасибо, если хоть ругаться выучились!
— Поговори у меня еще, я тебе задам! — не утерпела мать.
— Ну, а хозяйством ты не надумал заняться? — спросил Анджей.
Антек поцеловал у него руку и сказал:
— Уж вы пошлите меня туда, где учат мельницы строить.
И мать и сосед, словно по команде, пожали плечами.
Злосчастная мельница, моловшая зерно на другом берегу Вислы, так запала в душу мальчика, что никакой силой ее оттуда нельзя было вырвать.
После долгих совещаний решено было ждать. Вот и ждали.
Шли неделя за неделей, месяц за месяцем. Мальчику сравнялось уже двенадцать лет, а помощь от него в хозяйстве все еще была невелика.
Он строгал свои палочки и даже вырезал из дерева всякие диковинные фигурки. И только когда у него ломался ножик, а мать не давала денег на новый, он нанимался к кому-нибудь на работу. То он ночами лошадей на лугу стерег, утопая в седом тумане и любуясь звездами; то водил волов на пашне; а то ходил в лес по ягоды или грибы и, набрав полную корзину, продавал ее за несколько грошей шинкарю[5] Мордке.
А дома у них все не ладилось. Хозяйство без мужика — что тело без души; а отец Антека, как известно, покоился уже несколько лет на том холме, откуда сквозь живую изгородь, усыпанную красными ягодами, глядят на деревню печальные кресты.
Вдова на пахоту нанимала работника, платила подать в волость, а уж на то немногое, что оставалось, кормилась с обоими детьми.
Вот и ели они изо дня в день пустую похлебку и картошку, иной раз кашу и клецки, реже — горох, а мясо — разве только на пасху.
Случалось, что и этого не было в доме. Тогда вдове незачем было топить печку, и она чинила сыновьям одежду. Маленький Войтек плакал, а Антек от скуки ловил в обеденную пору мух, а потом отправлялся во двор снова строгать свои лесенки, заборы, мельницы и фигурки святых. Надо сказать, что он начал вырезать и святых — правда, пока еще без лица и рук.
Наконец кум Анджей, верный друг осиротелой семьи, нашел Антеку место у кузнеца в соседней деревне. И вот в воскресенье он повел туда вдову и мальчика. Кузнец принял их хорошо. Он осмотрел руки и плечи Антека и, убедившись, что мальчик для своих лет достаточно силен, принял его в ученье с условием проработать в кузнице шесть лет без оплаты.