В общем и целом было много хлопот, и время летело как на крыльях. Антери даже перестал вспоминать о своем старом доме, который был теперь под водой и толстым льдом, и о своем дедушке, который в одиночестве зимовал в хижине в тайге, близ того места, где они прежде жили. Зимою отец дважды проделал к нему трудный путь и относил ему продукты, к которым человек все-таки привык, жил ли он в глуши или в обжитых местах. Дедушка ценил соль, сахар, кофе и табак, хотя не желал переселяться в деревню или поближе к тем местам, где можно было их достать. Еще он, конечно, нуждался в хлебе и муке. В тайге зерновые растения не росли, а маленькие поля их старого дома ушли под воду. Но приварок к хлебу — мясо и рыбу — дедушка брал от природы. Осенью он подстрелил лося, а водохранилище и особенно устья впадающих в него рек давали сколько угодно рыбы.
Рыба была по вкусу и другим. И добывать ее теперь, в пасхальные каникулы, снарядились Антери и его отец… Долго обсуждали вопрос о том, можно ли брать мальчика с собой в такое длительное путешествие. Если бы у них были мотосани, все было бы ясно без долгих слов. Точно так же, если бы мальчику предстояло пройти пешком туда и обратно многомильный путь, решение было бы просто: Антери следовало остаться дома. О другой возможности не могло быть и речи. Но теперь у них был Рипсу, с которым Антери, казалось, управлялся довольно умело. Сможет ли молодой оленевод на практике подтвердить, что спасение оленя от голода, все заботы о нем и труды по его обучению не были напрасной тратой времени?
Сам Антери говорил, что он, конечно, справится с Рипсу. Мать была настроена отрицательно, а отец сомневался.
— Пойдем спросим у Матти-Оленя, — предложил Антери.
Матти-Олень сказал, что хотя Рипсу еще не полностью обученный олень, он как пушинку понесет Антери по насту. Он мог бы потащить за собой и отца, если бы только отец мог управляться и совладать с ним. И если путь пойдет через болота и равнины, где деревья не будут помехой, то олень и мальчик, конечно, оставят позади любого, даже хорошего лыжника.
— По-моему, ничто не мешает взять с собой мальчика, — сказал старый оленевод. — Ведь в подобных обстоятельствах олень только проходит хорошую школу и на деле определяются его возможности… Вероятно, и от мальчика будет какая-то помощь при ловле рыбы. В одиночку трудно опускать сети под лед.
Отец согласился с этим… Они выпили кофе в маленьком жилище Матти-Оленя, поговорили о том о сем, и, когда собрались уходить, старый оленевод сказал напоследок:
— Счастливого пути! Хорошего улова и больших рыб! И принеси, мальчик, старому Матти-Оленю налимов, в эту зиму у нас с тобой было столько хлопот.
Дело было ясное, Антери решили взять с собой на рыбную ловлю… Перед пасхальными каникулами, до отправления в путь, в обществе оленеводов состоялось весеннее собрание, на котором владельцы оленей обсуждали и решали вопросы о сооружении изгородей и избушек для оленеводов, о весеннем отёле и множество других дел, относящихся к оленеводству. Решалась также и судьба Рипсу, и Антери напряженно и даже со страхом ожидал этого момента.
Матти-Олень точно знал, когда состоится собрание, но о нем известили также в газетах. Матти успокаивал Антери и уверял, что оленеводы порядочные люди и примут в свою среду каждого, кто серьезно интересуется оленями.
— А вдруг они все-таки отнимут у меня Рипсу? — волновался Антери.
— Не думаю. Я говорил с председателем общества, и он был того мнения, что дело решат в твою пользу. Но сам председатель не может решать его один.
Собрание проводили в просторной избе возле школы. Когда Антери после уроков пришел на двор дома, там стояли автомобили, несколько мотосаней и одна оленья упряжка. Большой олень с великолепными рогами ел хвощ из лопарских саней, на которых он привез сюда своего хозяина.
Все скамьи в избе были заняты, их не хватало, и некоторые оленеводы сидели на полу. На многих были лоснящиеся лапландские куртки с роскошными поясами, и почти у всех на ногах были нутукасы — сшитые из оленьей кожи теплые сапоги с великолепными шнурками. Антери понимал, что для владельцев оленей это было своего рода торжественное событие, поэтому они и оделись соответственно. Но самый большой праздник для оленеводов наступает тогда, когда разбивают общее стадо, когда оленевод получает вознаграждение за свой труд, так сказать, собирает урожай с оленьей нивы. Антери знал это. Сам он еще ни разу не присутствовал при разбивке стада, но слышал рассказы о ней не в последнюю очередь от своего друга Матти-Оленя.
Матти и сейчас был здесь. Антери отыскал его взглядом вблизи стола, стоявшего в конце избы. За столом сидел кареглазый подвижный человек, на котором была самая роскошная лапландская куртка. Антери догадался, что это и есть председатель.