Антери испытывал муки голода; за нынешний день он не взял в рот ни крошки… Он был вблизи сопочного массива Койтелайнен, внушавшего чувство безопасности высоты, где можно было разжечь из сушняка костер, заварить чаю и плотно закусить. Антери взглянул в ту сторону, заранее зная, что ничего этого не будет. Он успел увидеть, как стоявшая на болотистой низине чуть повыше сосна рухнула наземь, сломав при падении вершину живого дерева. Ветер подхватил сломанную вершину, выкатил ее между деревьев на низину и помчал по направлению к лесу Порккаусоя. Рипсу испугался движущегося предмета и шарахнулся в сторону. При этом он наступил копытом на конец лыжи Антери. На этом месте под лыжей оказалось углубление, и конец лыжи сломался.
К счастью, конец, а не носок. И к счастью, Антери крепко держал в руке ремень Рипсу. К счастью, Рипсу не бился изо всех сил, так, что могла бы оказаться бесполезной и более твердая хватка. И к счастью, это случилось на открытой низине, а не в заболоченном лесу. К счастью, к счастью…
Порядочная возня и сумятица из этого все-таки получилась. Тяговая веревка захлестнулась вокруг ног оленя, и сани перевернулись вверх дном. Рипсу, задние ноги которого были схвачены тяговым ремнем, как заяц, прыгал по снегу и тащил за собой и сани, и Антери, который обеими руками, стиснув зубы, держал вожжевой ремень.
Наконец верхушка дерева укатилась своим путем, исчезла в метели, и испуганное животное успокоилось.
— Тихо, тихо! — говорил Антери оленю. — Мы, видишь ли, оба в одном положении. Из него надо выбираться вместе, в одиночку ничего не выйдет.
Он спокойно отпутал веревку от ног оленя. Нервничать было нельзя. Он перевернул сани на полозья и посмотрел, не выпало ли чего; ничего не выпало, веревки держали прочно, все было под брезентом, только волчий хвост высунулся наружу и болтался позади саней.
«Пусть так и остается», — решил Антери.
В то же время он вспомнил, что надо отрезать уши убитых оленей и взять их с собой. Трупы их были тут поблизости, вон за тем островком на болоте.
— Не из-за этого ли мы перевернулись? — пробормотал про себя Антери. — Странное дело…
Он завернул к тому месту, здесь было поспокойнее. Он привязал Рипсу к сосне на болоте.
— Отдохни тут немного! Впереди большой труд, мы не прошли и половины пути. Наверное, нам надо хотя бы немного поесть, чтобы набраться сил… Я возьму эти уши, тогда посмотрим. Поедим хотя бы хлеба, раз нет ничего другого. По куску на каждого. И сахару. Он, говорят, прибавляет сил…
Тела оленей были отчасти занесены снегом, но все же видны. Антери отсек уши своим маленьким ножом, причем сделал это, как говорил отец: прихватил со лба часть кожи, так что уши каждого оленя составляли единое целое. У одного оленя на ушах не было разрезов, но он взял и их. Затем вернулся к саням.
Он распустил веревки, которыми были обвязаны сани, спрятал пары ушей в щели между рыбами, достал из продовольственного мешка хлеба и сахару и приступил к своей простой еде. Рипсу тоже получил хлеба и сахару и заел их снегом.
— Это и мне стоило бы сделать, ведь после такой сухой еды рано или поздно захочется пить, — сказал себе Антери. — Развести костер и вскипятить воду я не успею… Мать, конечно, запретила бы и сказала, что есть снег — вредно для здоровья, от этого кашляешь и болит горло, но ты, Рипсу, кажется, об этом не думаешь. Ну, да у тебя на шее мой шарф. Во всяком случае, я знаю, что пить много воды нехорошо, это приводит к усталости. Так что пока не будем есть снег… А я тут разговариваю сам с собой, как дедушка или какой-нибудь старик, хотя ты, Рипсу, и слушаешь. Наверное, ты все же что-то понимаешь, раз так смотришь…
Он положил продуктовый мешок в сани и снова завязал веревки. Он нарочно оставил волчий хвост так, чтобы его было видно, и подумал, как хорошо, когда человек возвращается из тайги и позади саней болтается волчий хвост. Ему думалось об отце, который был неизвестно где, о доме, который был еще далеко, о дедушке, о Матти-Олене…
— В путь, Рипсу! Должно быть, вечер уже близко, раз так темно. А может, причиной этакая вьюга… Отсюда начинаются такие запутанные болота, что в темноте из них трудно выбраться. В этих местах проводится «здоровая экономическая политика», как обычно говорят дедушка и отец: деревья валят так, что птице не на что сесть. Теперь больше не будет лесных ориентиров, по которым можно было бы определить, где мы идем. Придется полагаться на компас… Отец сказал, что если бы с нами была Сепи, она довела бы нас до дому. Ну а ты, Рипсу? Если б я дал тебе выбирать направление, что бы из этого вышло? Но я еще некоторое время буду вести тебя, не так ли?.. До беды, похоже, еще далеко. Ветер дует нам в затылок и помогает идти вперед. «Беги, мой олень…»