Обессиленно лежа, не находишь оправдательных слов. Чувствуется разбитость. К такому ты был не готов — лбом упираешься в рукав куртки.
— Не ты ли говорил о своём мире, куда нет смысла возвращаться? Где не осталось больше никого важного? — Лана ходит не спеша вокруг тебя, смотря по сторонам; вас преследовали, но смысл от этого бежать, если нет полной уверенности в противостоянии. Можно ведь сдаться.
— …
— Говори!
— Я… — с нежеланием отвечаешь.
— Но наша дочь, Лагунья, она — часть меня и тебя. Понимаешь это?
— Понимаю…
— Что ж, это к лучшему. В таком случае, пойми и это — моё возвращение невозможно. Я уже не человек. Умерла давно. Чего нельзя сказать про тебя — ты нужен ей.
Пока ты пытаешься примириться с подобным заявлением, Лана подходит к навалившемуся на дерево забору, отламывает от него прутья, считая, что они помогут вам в дальнейшем передвижении, — скорее всего, большая часть мертвецов скопилась у тех самых ворот. Ожидается битва непростая, если, конечно, кто-то придёт к исключительно правильному решению. А ей хотелось, чтобы ты выбрал борьбу.
Поднявшись и отряхиваясь от пыли, медля, смотрел на протянутый прут. Сейчас ты должен был прийти к окончательному решению — либо смерть и возможное пребывание в этом мире рядом с любимой, либо возвращение к дочери. В итоге, чуть колеблясь, беря железный прут в руки, решил-таки дать бой. Чего бы он не стоил, победа будет за тобой. В эти судьбоносные секунды, поставив для себя цель — найти путь к Лагунье, ты будешь идти до последнего.
Обступая с разных сторон, неживые (среди которых уже были знакомые лица) перекрыли ходы к отступлению. Кто бы мог подумать, но стычка с ними, проверяющая твою решимость, начнётся раньше.
— Я знал, что с тобой что-то не так, — начал Мэттью, обезумевши смотря в вашу сторону, видя, какая возможность предстала перед ним. — Теперь-то мы ворвёмся в людской мир! — Вторя его словам, три мертвеца позади него одобрительным воскликом отреагировали.
— Сложно поверить в это, но он смог обмануть нас. Как у него это получилось? — вступила в разговор другая известная фигура — Мэри, оказавшаяся с левой стороны. За ней ещё два мертвеца. Итого семь против двоих.
К слову, у тебя не было объяснений данному феномену. Скорее всего, покойники не смогли распознать в тебе человека по одной лишь причине — они не верили в приход живого, потому, всякий раз встречая тебя, они видели мертвеца с «остаточными чувствами», который не до конца осознал свою гибель и пытается вернуться к месту встречи или к дорогим, но уже в другой реальности, людям.
— Неважно как! Главное, что больше он не сможет так просто прогуливаться по улицам! Теперь он станет ключом к нашей свободе! — Закончив договаривать речь, мужчина ринулся в твою сторону, опасливо размахивая ножом для мяса в разные стороны. Не то чтобы Мэттью, не задумываясь о сохранности твоей, желал тебя убить, просто ему хотелось как можно быстрее прийти к мечтаемому результату.
Однако ты был не из робких — увернулся от удара, отступая назад, выставляя для блока вперёд прут.
— Драться собираешься?
— Собираюсь.
— Насмешил, человек! Ты в невыгодном положении. Что ты можешь сделать против меня? Нас!
Мёртвые начали смеяться. Лана и Мэри смотрели испепеляюще друг на друга, не решаясь бодаться друг с дружкой. Они ждали финала вашей битвы.
— Чудо! — не задумываясь, выдал ты, отводя руку назад для замаха; быстрый рывок, попадание в мягкие ткани — Мэттью падает, змеёй извиваясь; ножик выскальзывает, оказываясь на земле. — Думаешь, у тебя есть преимущество надо мной? Я не собираюсь тут сгнить.
Рассвирепев, мужчина кидается на тебя, но, ловко минуя направленные в твою сторону кулаки, ты ударяешь метко прутом по теме, примечая, что человек бы от такого мог с легкостью умереть.
Трое ожидающих мертвецов, стоило их негласному лидеру перестать двигаться, пошли в атаку на тебя. Не в твою пользу было со всеми ними сражаться, притом что в драку вмешались ещё двое, но блага Лана не позволила им ударить тебя в спину, помешав. Потому, выбрав жертвой самого толстого из них, кинул ему под ноги прут, и пока тот падал, ты, перекатившись, добрался до ножа, выставляя его вперёд.
— Про меня не забывай! — кочергой ударяя в спину (содрогнувшись, начал кашлять), насмешливо пролепетала Мэри, тут же получая неслабый удар по плечу от подоспевшей Ланы. — Ах ты предательница! Ты такая же, как и мы, но помогаешь этому смертному!
Неизвестно, как долго бы шла потасовка, в чью бы пользу всё закончилось, но когда в сад ворвалось ещё пару мертвецов, вы с Ланой, переглянувшись, поняли — это конец, который, на удивление, был уготовлен не для вас. Как оказалось, по каким-то собственным причинам, подоспевшая сила была на вашей стороне. Какой смысл было им вам помогать, вы не знали, но не видя иного выхода, как довериться, приняли их помощь.
***
Тяжело дыша, но на стороже, ты медленно следовал за впереди идущим двухметровым монголом, чья длинная чёрная борода развивалась в стороны после каждого его шага.
— Но… почему? — силясь, спрашиваешь ты, не до конца веря им. Нужно было убедиться в их честности; в мыслях подозрительная мелодия играет — за спасением кроются отнюдь не самые чистые намерения. — Какой смысл был вам вмешиваться?
— Мы посчитали нужным спасти тебя, человек, ибо в одном количестве ждёт тебя погибель верная. Огромной выгоды не ищем в этом, но считаем, что используя тебя, как ключ к миру живых, предводитель сильно ошибается, — не спеша, с расстановками, проговорил сипло узкоглазый китаец, качая тёмноволосой головой. — Зла не желать тебе, а только помощи.
— Какой ещё предводитель? — останавливаясь и посмотрев на Лану, качнувшую от незнания плечами, полюбопытствовал ты.
— Тот, кто поднял это восстание, — угрюмо выдал монгол; он не обернулся — голос высок да громок.
— Теперь понятно, почему они нас атаковали. У них был тот, кто запустил механизм. — На ум пришли Мэттью с Мэри, но что если не они?.. Тогда здесь должен быть кто-то повесомее. Не думалось тебе, что неживые так просто поверят в их слова. Ни у мужчины, ни у женщины не было лидерских качеств. Они могли крикнуть: «Я хочу выбраться отсюда!» — громко, сказать так, заражая некоторых этой идеей, но ненадолго. Не зря же, например, Лана, возможно, когда-то пробовавшая найти путь из этого места, борясь с невидимой оградительной силой, в один миг перестала это делать, осознав тщетность. — Но остаётся вопрос — когда они поняли, что я человек? Даже не так, когда он успел об этом узнать, собирая всех?
— Десять или пятнадцать минут назад. Нас удивило не то, что сюда смог попасть житель Земли, а то, с какой уверенностью он это сказал: «…и этот человек, будет вам известно, прошёл как не бывало через врата». Хотя, признаюсь, всё-то его выступление так и пылало непоколебимой убеждённостью. Наверное, из-за этого большинство приняли его сторону.
«Значит „предводитель“ видел меня тогда», — пронеслась не радужная мысль, благодаря которой раз и навсегда можно было покончить с теорией о Мэттью с Мэри.
— Но вы не приняли.
— Ве-ерно!
— А что, если «предводитель» не ошибается, и я вправду могу позволить вам пройти через них? — ты закусил несильно губу — не надо было говорить этих слов: спасшие вас могли запросто сейчас повернуться на другую сторону, напав, однако возможное понимание этого не унимало потребности в большей уверенности в их добросовестности.
— Нам нет места в твоём мире. Какого будет людям, особенно нашим родственникам, когда они увидят нас, поднявшихся из могил? Я думаю, моя Мингю очень испугается этого. Прошло восемь лет с моей смерти, у неё могла начаться новая жизнь, но тут появляюсь я — не живой, не мёртвый. Вдруг она неправильно это интерпретирует? — китаец протяжно вздохнул. Он хотел её увидеть, посмотреть, как она жива — счастлива ли? Но ко всему светлому, прекрасному, он понимал и об опасности этой затеи. — Больше всего я боюсь, что могу причинить ей боль. Или даже не я, а кто-то из тех, кто придёт в ваш мир. Многие из нас выражают ненависть по отношению к людям, думаю, что в таком случае за сохранность Мингю я не могу отвечать…