Бедный Антон Макаренко, который приехал в колонию бывших беспризорников и принялся воспитывать пацанов обычным трудом, ответственностью за общее дело и личным примером. А равно воспитатели-идеалисты из повести "Республика Шкид". Так чудо нужно или чудеса? И как отличить одно от другого, например, чудеса Воланда в театре-варьете, проведенных, скажет иной читатель, в воспитательных целях, дабы отучить присутствующих от алчности, от чуда духовного преображения, что пытался сделать Христос, - вопрос!
Воланд - трикстер, и Остап Бендер - "трикстирующий" плут (пробавлялся одно время факиром), поэтому через их свиту Быков связывает одного с другим. И Иисус, оказывается в одной компании с Воландом и Бендером, ибо тоже трикстер. А теперь вопрос в духе "Что, где, когда?" Не является ли сам Дмитрий Быков трикстером, вытягивающим из своей шляпы кроликов, голубей и прочию живность? А в уши слушателей вдувающий галантерейно-цветастый идеологический товар?
Уточню вопрос: почему Воланд, Бендер и Иисус не только персонажи из разных типов "романов", но и носители разных моральных векторов и разных идеологических доктрин? Вопрос есть, только ответы могут быть разные, в том числе и такой, что дает Быков. Это уже зависит от самого человека, его мировоззрения. А мировоззрение не появляется в виде чуда озарения. Оно формируется, а также его формируют, чем Быков и занимается, не покладая рук, являя собой очередной пример бродячего проповедника. Только путешествующие проповедники бывают разные. Воланд и Га-Ноцри, вроде бы, из одного ряда мистиков, только разница между ними принципиально и качественно иная. А Быков старается поставить между ними знак равенства. Трикстер одним словом.
Быков убеждает слушателей, что многие известные произведения - пародии. "Гамлет" - пародия на первоисточник, датскую хронику, "Дон Кихот", понятно, пародия на рыцарские романы... Даже Евангелия это пародия - на Ветхий Завет. (Быков путает, и думаю сознательно, пародию и переосмысление, ставя знак равенства между ними). Итак, если мир, по Шекспиру - театр, то, по Быкову, классическая литература - это изысканная пародия на "просто" литературу. Поневоле хочется спросить: а сам Быков - пародия на что? И это не праздный вопрос. Быков, как профессиональный трикстер, искушает слушателей тем, что пародирует их умственные способности. Почти каждая лекция - это испытание здравого смысла внимающих, замер уровня их логики. Он вываливает на слушателей лошадиные дозы "новаторства", как бы вопрошая: "Вы и на этот раз все безропотно проглотите?" И ведь глотают! И с восхищением. Шутка ли: на их глазах родниковая вода превращается в "Портвейн 777", а хромые становятся умственными паралитиками.
Быков - трактователь. Этим он отличается от литературного критика. Тот по своей профессиональной задаче должен раскрыть идею и проблематику произведения, показать художественные особенности метода писателя, арсенал его образных средств и пр. Быков такими глупостями не занимается. Он трактует текст так, как ему хочется, выдергивая оттуда требуемые ему детали и подверстывая их под свой идеологический замысел. Действительный же замысел писателя его принципиально не интересует. Он все знает за самого литератора. Быков - кукловод. И дергает за ниточки не только слушателей, но и самих писателей. Те-то думали, что это они демиурги, а он своими лекциями доказывает, что Демиург над всеми ими Он! Ну разве перед вами не Воланд, пусть и в другой ипостаси?
Вот почему Быкову неугоден Булгаков: тот возомнил себя творцом и распорядителем своих героев. Ну уж нет. Булгаков - раб обстоятельств и слуга Сталина-Воланда. И лишь Быков хозяин положения. Он в контрах с властью (на то и власть, чтобы на нее ворчать, особенно, когда это не возбраняется властью, и совсем клево, когда за критику прилично платят), он управляется с произведениями и писателями так, как ему хочется, и фокусничает перед аудиторией в духе и Га-Ноцри, и Воланда, и Бендера, и кого угодно. В этом его стезя, в этом его призвание, на этом пути он зарабатывает свои основные деньги, в этой сфере он становится лидером либеральной культрегерской тусовки с прицелом превратиться если не в пророка и властителя дум (а хочется!), то в одну из звезд эпохи. Чтобы потомки затем писали книги и диссертации о творческом пути великого Дмитрия Быкова. А пока... А пока будет кромсать по своим лекалам попавшиеся под руку чужие творения.
Быков в качестве интерпретатора одновременно метафизик и диалектик. Он мыслит глобально, для чего расчленяет произведение путем унижения автора и его творения. А потом, как и полагается демиургу ("на все моя воля"), возносит их к хрустальным высотам. Так и с "Мастером и Маргаритой", а заодно и Булгаковым, раз именно он, а не Быков написал сей бестселлер. Вначале лекции он растаптывает творение, а в конце заседания присяжных объявляет: "В романе есть два четко прописанных момента. Первый, это плутовской роман: веселый, изящный, легкий, иногда очень пошлый, обращенный к Сталину. Второй, это трагический роман, роман о Фаусте, обращенный к нам, серьезным читателям".
Надо же так походя лягнуть теперь уже Сталина. "Плутовской (веселый и пошлый) роман" - это для Сталина. А что, большее он не мог поднять? Или это потому так решил Быков, что вождь некстати выразился по поводу одной вещицы, что она-де будет "посильнее Фауста"? Но спасибо и на том, что, оказывается, в "М. и М." есть мощная интеллектуальная составляющая, как раз по нашим мозгам. (Приятно, черт возьми, когда твой умственный горизонт поднимают выше властителя страны). Но лектор вновь повторяет, что роман "Мастер и Маргарита" призван оправдать зло. То есть, главный поклеп Быкова на Булгакова сохранен неизменным ("Роман адресован величайшему злодею в обмен на жизнь нескольких художников"). Более того, он его усугубляет обвинением, будто Булгаков заключил договор с дьяволом. (Как это напоминает прием уклонения на ином допросе: "Это не я, это он убил!")
Но ведь темные силы в книге и впрямь выглядят премило. Ведь и вправду у Воланда появилось множество поклонников, писавших на стенах: "Воланд - мы ждем тебя". (И, кажись, дождались).
Быков обсмеивает Булгакова за описанную им беседу со Сталиным: "Разговор был проведен ясно, сильно, государственно и элегантно". Но ведь именно таким предстает Воланд в романе! (Мы оставляет за скобками скрытый сарказм Булгакова в описании разговора с вождем). Ведь и вправду мессир был карающим мечом всякого рода проходимцев (и не важно, что это "пескари", попавшие под горячую руку, а "щук" и тем более "акул" тот не тронул). Ведь и вправду Га-Ноцри показан слабым и не способным устранить зло. Так на кого уповать, как не на силу имеющих - Воланда в том мире и Сталина в этом? И крыть, вроде бы, нечем. Да и что мог написать Булгаков в 1930-е годы: что тьма когда-нибудь рассеется, а солнце неизбежно встанет? Прозвучало бы с виду оптимистично, но плоско. Когда-то революционеры в тюрьмах мечтали о победе пролетариата, и она произошла. После чего почему-то этих революционеров стали расстреливать пачками свои же "пролетарии". Бухарин перед арестом писал потомкам о будущем торжестве партийной справедливости. Тоже был оптимистом...
Булгаков не стал утешать, но в то же время, упрямо заявил, что Га-Ноцри, как и полагается, воскрес, и царство света есть. Причем ему, ничтожному проповеднику, почему-то подчиняется и сам Воланд. Почему - не объясняет. Просто констатирует. И оказался прав применительно к самому себе и к совершенно непечатному для советского времени роману. Именно в советское время его и напечатали. Почему-отчего, когда не проходили куда более пресные вещи - загадка. Просто пришло время и роман явил себя миру. Сильные мира сего подчинились какому-то Слову, и все стали повторять: "рукописи не горят... рукописи не горят". То бишь Слово не исчезает. Подлинное, конечно, а не словеса вообще. Но они-то активно внедряются массой интеллектуалов в философии, журналистике, а также литературе и литературной критике. Потому что кроме подлинно вечных проблем есть злоба дня, выражаемая политикой, идеологией и пропагандой. И когда в эту "злобу дня" суются умные талантливые артисты, писатели, режиссеры, поэты, получается одномерно. Уж лучше они писали, играли, ставили про "вечное" и молчали на злобу дня. Это дало бы обывателям основание предполагать в них невысказанную глубину и скрытую мудрость. Это как с "Тихим Доном". С его разбором Быковым совсем становится весело...