Как понятно из предисловия лектора (а дети, как констатировал Быков, народ понятливый), версии про патриотизм и прочую ерунду - не предлагать. Однако первый же школьник выдал: повесть - о противопоставлении патриотизма и любви-страсти...
Опровергнуть Быков данный подход не в состоянии, и вынужден согласиться, что есть такое дело и автором расставлены необходимые акценты: позорная смерть Андрия и героическая Остапа. Но, но, но...Быкову нужен другой ход мыслей у школьников и он уверен, что сумеет этого добиться: "Что-то уж больно получается простой сюжет: любить надо Родину, а не панну".
"Ужасно все запущено, - сокрушается Быков. - Очень долгое время русскую литературу... в школе преподавали с одних позиций: мы самые добрые, мы самые лучшие и самые чистые, поэтому сейчас мы всех убьем".
Конечно, лучше было наоборот: преподавать, что мы не добрые, не чистые, не лучшие, а убивать надо нас самих, или, по крайней мере, не бороться с врагами. Как там Смердяков говаривал: "В Двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора Наполеона французского первого, ...и хорошо кабы нас тогда покорили эти самые французы: Умная нация покорила бы весьма глупую с..."?
Непатриотично, конечно, сказано, - вздохнет либерал, - но как верно! Особенно с учетом нынешней политической ситуации....
Ну, хорошо, ситуация вскрыта, очерчена и надо ее исправлять.
Преподаваемая в школе "доктрина русского патриотизма ужасно фальшивая", - уверяет Быков. А как же Гоголь?
"Понимаете какая штука - размышляет лектор. - Гоголь - умный писатель... и писать большую вещь ради того, чтобы противопоставить Родину и панночку он бы, понимаете, наверное, не стал бы".
Но почему б не стал? Ведь в повести речь идет не о панночке как таковой, потому она имени не имеет. Речь идет о принципиальном выборе, и он заключает не в любви к девушке, а предательстве товарищей. И делается выбор осознано.
- Не обманывай, рыцарь, и себя и меня, - говорила она, качая тихо прекрасной головой своей, - знаю и, к великому моему горю, знаю слишком хорошо, что тебе нельзя любить меня; и знаю я, какой долг и завет твой: тебя зовут отец, товарищи, отчизна, а мы - враги тебе.
- А что мне отец, товарищи и отчизна! - сказал Андрий... -... нет у меня никого!... Кто сказал, что моя отчизна Украйна? Кто дал мне ее в отчизны? Отчизна есть то, чего ищет душа наша, что милее для нее всего. Отчизна моя - ты! Вот моя отчизна!"
Это кредо современного либерала: "что мне отчизна, когда есть объект более сладкий". Гоголь - здесь согласимся с Быковым - писатель умный, и предвидел будущую коллизию.
Быков сюжет знает прекрасно, но детям ему надобно внушить, что глупо в качестве нравственного ориентира держаться патриотизма. Ради этого делает оригинальный пируэт...
В мировой литературе есть несколько метасюжетов (эпосы о войне, странствиях, самопожертвовании Бога), а еще, добавляет Быков, есть метасюжет о том, как сыновья разрушают мир отца. И в этом пункте можно согласиться с Быковым. Но только со своей колокольни, понимая под "сыновьями" нынешних либералов, уже дважды порушивших мир Отца (в феврале 1917-го и в годы "катастройки") и готовых это сделать в третий, наверняка уже последний. Но Быков, разумеется, имеет ввиду совсем иное. А именно: "...сюжет "Тараса Бульбы" о том, как мир отца разрушается детьми. Дети здесь разложены на две ипостаси: ...Остап - это сила, честь, жестокость, когда это нужно, Андрий - это любовь, милосердие...".
Он несет в осажденную крепость продукты голодной панночке и ее матери. И это, без сомнения, оправдательный поступок. Воюют мужчины и не гоже воевать с женщинами и детьми. Гоголь, как крупный писатель, не мажет Андрия дегтем, а демонстрирует его "амбивалентность": хотел как лучше... Быков, понятно, ухватывается за этот момент, чтобы вложить в умы школьников свою идею.
"Андрий остается в Дубне не потому, что он любит панночку... ...его милосердие останавливает. Ведь казаки осаждают этот город без всякого внешнего повода... Тарас Бульба, когда не воюет, ему жить неинтересно... Им кажется, что они идут защищать единоверцев, притесняемых поляками... Андрий не находит радости в этих гулянках... Война для него не главное развлечение". И вывод: "Страшный ветхозаветный мир отца разрушается сыновьями". Это и есть, по сути, главный сюжет Гоголя. И добавляет: Христос тоже гибнет, утверждая своей смертью милосердие вместо ветхозаветной суровости. А Тарас Бульба - жесток и мстителен, вымещая за гибель Остапа всем подряд.
Попробуй перекрыть такие аргументы. Только причем здесь патриотизм?
У Гоголя патриотизм и вправду не "школьный". Все поступки героев повести не сводимы к паре понятных противоположностей: плохо - хорошо. У каждого своя правда, которая ведет к греху. И чей грех больше - можно поспорить. Об этом потом размышлял, описывая события на Украине, Генрик Сенкевич в своем цикле романов "Потоп", художественно отстаивая правду польской стороны. На этом ристалище ныне сцепились пропагандисты двух сторон - киевско-галичанской и русской. Уже без всякой поэтики. Прийти к единому знаменателю невозможно: каждый будет стоять на своей кочке зрения. Одно лишь ясно: национализм не синоним патриотизма.
Андрий не хочет воевать ради войны. Отлично! Андрий по евангельски помогает голодным врагам: прекрасно! (Такое милосердие проявили бы немцы и финны к жителям блокадного Ленинграда). Но заявляет иное: "Отчизна есть то, чего ищет душа наша, что милее для нее всего". А либерал под этими словами понимает вполне определенные вещи в духе "надо валить отсюда" в лучшие места. И Андрий не собирается бороться за обновление Родины, он - "эмигрирует"! Потому Быков напрасно проводит параллели с Евангелием. Иисус проповедовал, даже понимая, чем для него это кончится. Андрий же бежал. Да не просто бежал, а присоединился к врагам, чтобы сражаться с ними против козаков. Об этой детали Быков благоразумно умалчивает, понимая, что школьники знают текст неважнецки, да и взрослые забывают детали. ("Отворились ворота, и вылетел оттуда гусарский полк, краса всех конных полков... Впереди других понесся витязь всех бойчее, всех красивее... Так и оторопел Тарас, когда увидел, что это был Андрий"). "Забудем" и мы про тот бой, а будем следовать за "концепцией" Быкова.
Гоголь, естественно, не требовал от Андрия идти с котомкою за плечами проповедовать мир во всем мире. Но тот переступил некую границу, как сегодня преступают черту российские либералы, также внешне полные всяческих добродетелей.
Где та черта, за которой на смену добрым намерениям приходит предательство? Гоголь об этом. А Быков о своем.
"В будущем мир "свой-чужой" не будет определяющим. (Ой ли?) ...Мы может сказать, что Андрий предатель, но проблема вся в том, что понятие предательства в этом случае - это понятие Тараса Бульбы. Для него предатели все, кто сострадает чужим...".
Если не заметить подлог (якобы для Тараса предатели те, кто сострадает чужим), то можно было бы даже согласиться с общим строем рассуждений Быкова, если б не было заметно, что для наших либералов "чужие" это мы, а свои те, кто поносит Россию, кто считает ее историческим врагом.
Значит ли, что Россия, а точнее ее правители, без греха? Нет, сусальность так же далека от истины, как и идеализация Запада. Западные державы вели войн в духе Тараса Бульбы не меньше и уж точно с большим масштабом, чем запорожские казаки. Были ли там свои Андрии? Откликнулись тамошние писатели на коллизии между ветхозаветной жестокостью и евангельским милосердием? Да, были написаны гуманистические книги "Хижина дяди Тома" и "Гекльберри Финн", но схожие с гоголевским произведением о войне появились лишь после Первой мировой. А до того в Европе и США не стоял выбор между патриотизмом и предательством. Такой коллизии там долго - аж до Второй мировой войны и появления коллаборационизма - не знали. В этом плане Гоголь был первым. Он вообще многое предчувствовал. В частности в отношении Украины то, что для нее соблазн "панночки" и постоянного шатания между патриотизмом и предательством станет сквозным явлением.