Полукровки – наша гордость, и наша боль. Случайный секс без обязательств, и на свет может появиться как Ломоносов, так и Гитлер. С одной стороны полукровка, умный, умнее чем большинство людей, может двигать науку и развитие человечества. С другой, он может встать на путь разрушения. И таких примеров – множество. Гениальные ученые, политики, писатели, кровавые маньяки, садисты… Торквемада был полукровкой. Эйнштейн, Бор, Хемингуэй, Атилла, Хокинг, Ирод, Пол Пот… Список бесконечен. По их милости одна из конференций, где присутствовало огромное количество Стратегов и Тактиков превратилась в наш локальный апокалипсис. Чертов Трумен! После ядерного взрыва наступает конец. Не прерванный цикл, после которого начнется следующий, а конец. Тебя больше нет, и никогда не будет. От тебя осталась лишь тень на расплавленных камнях. А ведь тогда все собрались в Нагасаки именно для того, чтобы решить, как завершить войну, и каким образом изменить мироустройство. Там были представители обеих сторон. После этого, в следующем цикле, наступил почти неуправляемый хаос. Нам пришлось восполнять потери. Обычно, цикл – это сто один год. У каждой нашей пары рождается двое детей, мальчик и девочка. Это – только что завершившие свой цикл. А тогда, в сорок пятом, нас стало очень мало. И почти не осталось Стратегов, сократилось число Тактиков… Два цикла наши женщины рожали вместо пары четверых. Появились полностью новые. Они не знали прошлого, они были как чистый лист. Мы справились, природа дала нам эту возможность.
Прощаясь, Вельз напомнил, чтобы я не волынил, а продолжал начатое. Флаконы с «зельями» Де Колона он забрал, пообещал оставить сообщение, когда будет готов отвлечь Селиванова, разрешил, в разумных пределах, использовать для разговора по душам с котом и вскрытия ноутбука Дар, и, махнув на прощанье рукой, нырнул в Дверь. Дверь поглотила его, подернувшись рябью, и вновь застыла большим, в человеческий рост, зеркалом в моей прихожей. Я зевнул, и снова открыл папку. С фотографии на меня смотрела дама неопределенного возраста, одетая в какую-то накидку темного цвета, волосы покрыты платком. Целительница Лидия Бользен-Макарова. Стандартный список услуг, от снятия порчи, приворота-отворота, до гадания на картах Таро. Да, к такой дамочке я, пожалуй, не должен идти в своем реальном облике. Во первых, молодые мужчины оккультизмом и божественными откровениями увлекаются редко. Во вторых, диалог легче вести, когда возраст примерно одинаков. В третьих я уже ходил к Колоньеву и Селиванову, а шут их знает, вдруг у них всех есть связь и контакт? Если да, то мой визит к третьему экстрасенсу подряд их точно насторожит. Нет, подберем что-нибудь другое… Итак. Пожалуй, через пару дней на прием к целительнице придет… Пожилой вдовец. Да, вдовец. Он тоскует по своей умершей супруге, и хочет попробовать пообщаться с ней посредством спиритического сеанса. Возраст. Пятьдесят-шестьдесят. Невысокий, полненький, но в меру, лысинка…
Я детально прорисовывал в уме того, в кого мне придется превратиться на время. Нельзя пропустить ни одной детали. Скажем, очень легкую небритость. Или морщину на лбу. Нет, две. Одна еле видная. Очки. Близорукость? Пожалуй… Да. Он – преподаватель. Начисто разочаровавшийся вдолбить в пустые головы школьников светлое, доброе и вечное, поскольку эти головы заняты совсем другим: как-бы побыстрее вырасти, свалить из этой до чертиков надоевшей школы, из этого надоевшего… Поселка! Да, сельский учитель. В городе по делам, по личным. Заметил объявление, в какой-то местной газетенке, и решил… Да, всё верно. Бойко Семен Иванович. Пятьдесят восемь. Может, помоложе?.. Нет. Жена, увы, умерла. Года два назад. Бойко… Ну, пусть Светлана Алексеевна. А поскольку наш преподаватель… Историк? Нет. Не то. Физкультуру или трудовое обучение отметаем, как и математику с физикой. Химия идет туда-же: я могу заговориться, а рассказывать о алхимии людям нет резона. Остается русский и литература. Надо стараться обходить тему, насколько возможно, но если что, я смогу сказать пару-тройку фраз о роли Достоевского в литературе, или о судьбе Болконского. Но не больше. Потому, что Семен Иванович занимается некогда любимой профессией чисто механически. И очень хочет дотянуться до души умершей супруги, чтобы… Извиниться, покаяться, сказать, как он ее любил и любит. И что хочет побыстрее соединиться с ней на небесах. Да. Да! Романтика+литература! Идеально! Бинго, Шати! С мужчинами не надо таких ухищрений, а вот женщины… Они поймут, потому, что это – их натура, их тема. Романтика. Любовь. У Лидии Бользен-Макаровой все мои мелкие огрехи и оговорки затмит именно ситуация, история сельского учителя, все еще тоскующего по жене. Она постарается помочь, к гадалке не ходи!.. Я сначала захихикал, потом – заржал в полный голос. Ага, не ходи к гадалке! Куда ты, Шати, по твоему, собираешься?