Все вещи способствовали столь повсеместной и общенародной перемене, что многие правила Макиавелли при нынешнем образе правления не могут быть применены. Вникните только в эту главу, особенно в то рассуждение, где я намерен привести некоторые примеры. Макиавелли думает, что государь, обладающий огромными областями, изобилующими деньгами и народом, может собственной своей силой, без всякой помощи союзников, защитить себя от неприятельских нападений.
Но я с ним не согласен и утверждаю, что, как бы ни был силен государь, при этом он не может противостоять многим сильным неприятелям и для него необходимо иметь помощь союзников. Когда даже богатейший и могущественнейший в Европе государь, Людовик XIV, оказался замешанным в наследственную испанскую войну[39] и когда он из-за отсутствия союзников и угроз со стороны многих королей и принцев, готовых притеснить его самого, не мог больше вести эту войну, то разве возможно государю, который слабее его, отважиться на то, чтобы одному устоять без сильных союзников?
Многие говорят, повторяя это без дальнейшего рассуждения, что союзы бесполезны, поскольку обязательства, взятые сторонами, почти никогда не исполняются, и что в наши времена, так же как и в прежние, в этом случае поступают столь же бессовестно. Я отвечаю тем, кто так думает, что нисколько не сомневаюсь в том, что они и в древности, и в новые времена не сыскали бы государей, во всем исполнявших свои обязательства; однако, при всем при том, считаю полезным заключать союзы. Ибо чем больше будет союзников, тем меньше будет неприятелей. Хотя эти союзники ничем тебе и не помогают, однако ты, по крайней мере, можешь их убедить, чтобы они в течение некоторого времени не примыкали ни к какой стороне.
Макиавелли говорит дальше о малых принцах как о малых владетелях, которые по причине обладания небольшими землями никакой армии выставить не в состоянии. Макиавелли утверждает, что им необходимо укреплять свои столичные города, чтобы в случае войны в них можно было скрыться со всем войском. Государи, о которых упоминает автор, при делении людей на владетелей и частных лиц почитаются собственно за двуликих. Они играют роль великих государей только по отношению к своим слугам. По моему мнению, нельзя посоветовать ничего лучшего, чем предложить им ограничить чрезвычайно высокое мнение о своем величии, непомерное почтение к своей древней знатной породе и к своему гербу. С точки зрения разума, они поступили гораздо лучше, если бы, подобно вельможам, имели при себе только один штат слуг, раз и навсегда отбросив те ходули, на которых их предки основывали свою гордыню. Было бы лучше, если бы они, по меньшей мере, содержали при себе только одну стражу, не позволяющую войти в их замок ворам и мошенникам, жаждущим найти там себе пропитание, или если бы они уничтожили все то, что придает их столице вид укрепленного места. Многие из числа малых государей из-за издержек, превышающих их доходы, и из– за жажды, побуждающей их к суетному величию, пришли в упадок. Они, вместо достижения чести своего двора, приуготовили свое собственное падение, иих суетность вела их к оскудению[40]. Меньший сын младшего сына все еще воображал, что представляет своей особой Людовика XIV[41]. Он строил Версали, имел своих наложниц и содержал собственную армию. Один известный принц, отделенный от великого двора, содержит на жалованье небольшой величины войско всех родов, составляющее домашнее воинство великого государя, которое при этом столь малолюдно, что для того, чтобы его рассмотреть, необходимо увеличительное стекло, – дабы каждый род войска можно было отделить от другого. Может быть, его армии и было бы достаточно для представления сражений в театре Вероны[42].
Выше я уже говорил, что малые государи плохо поступят, если станут укреплять свою столицу. Естественная тому причина та, что они играют роль царствующего государя в весьма малом театре. Если они окружены такими же бессильными государями, то имеют повод укреплять свои поселения. Поэтому два фольверка и двести человек солдат для них и их соседей могут сделать то, что мощные крепости исто тысяч войска способны совершить для великих государей.
39
Речь идет о Войне за испанское наследство 1701–1714 гг. После пресечения испанской ветви Габсбургов Людовику XIV, который был женат на испанской принцессе, удалось возвести на освободившийся трон своего младшего внука под именем Филипп V (1700–1746). Следствием этой акции была тяжелая Война за испанское наследство между Францией и Испанией и коалицией европейских держав, поддерживавшей претендента из австрийской ветви Габсбургов. В конечном счете, по Утрехтскому миру 1713 года, Филипп V был-таки признан испанским королем.
40
Фридрих язвит по поводу множества мелких германских государей, носивших громкие титулы, но не имевших реальной силы.
42
Скорее всего, Фридрих имеет в виду здесь герцога Пармского, короля Неаполитанского с 1734 по 1759 г., будущего короля Испании Карла III.