Будучи осведомлён, что в Библии ничего не сказано о греховности пьянства, Григорий увязывает божественный гнев не с употреблением спиртных напитков как таковым, а с безобразным поведением, которое свойственно перепившим людям. «Горе мне! горе мне! — сокрушается епископ. — Как допустил все это Господь Бог в дни, в какие не ждал я, что увижу людей, чтящих деяния беса — и совсем того не стыдящихся, но даже гордящихся!» Вот люди: пьют, ещё и гордятся этим!
Очень колоритны картины народных праздников, нарисованные в «Поучении». В изображении епископа в вверенной ему пастве тот лишь праздник считается удавшимся, после которого все лежат «яко мертвые от пьянства, с раззявленными как у идолов ртами и не ходяще» — такая вот вполне узнаваемая «конечная стадия».
А в самом «процессе» все происходит так: «Когда вы упьётесь, тогда вы блудите и скачете, кричите, поёте и пляшете, и в дудки дудите, завидуете, пьёте чуть свет, объедаетесь и упиваетесь, блюёте и льстите, злопамятствуете, гневитесь, бранитесь, хулите и сердитесь, лжёте, возноситесь, срамословите и кощунствуете, вопите и ссоритесь, море вам по колено, смеётесь, крадёте, бьёте, дерётесь и празднословите, о смерти не помните, спите много, обвиняете и порицаете, божитесь и укоряете, поносите, — ну как же святому крещенью не тужить из-за вашего пьянства? Да и плясунья женщина — сатанина невеста, супруга дьяволу: когда любой мужчина глядит на такую жену, для мужа её непристойно то и бесстыдно; образ Божий нося на груди, с женою своею в пляске сойтись! — и вы ещё входите в церковь!»
Рыгающего смрадом пьяницы Бог так же гнушается, как мы — мертвого смердящего пса. Пьянство изгоняет из человека Святой Дух, как дым отгоняет пчёл. Пьяница — весь плоть, духа в нём нет, он поклоняется выпивке, как «некому богу». Аналогичные представления отмечены Б. А. Романовым в другом древнерусском тексте — инструкции действующим священникам «Вопрошании Кирика»: «Пьяный человек — все равно, что получеловек». За проступки, им совершённые, назначается половинная епитимья, но и за нечаянное убийство нетрезвого человека вменяется лишь «полдушегубства». В принципе, епископ Григорий не против употребления спиртного: «на веселие нам Бог питие дал, и только в положенное время, а не для пьянства».
Кстати и о законах против пьяниц. В. Мединский о них не знает, но они были.
Пьянство во взаимосвязи с нормами древнерусской покаянной дисциплины было рассмотрено известным ленинградским историком Б. А. Романовым, считавшим, кстати сказать, что пьянство в Древней Руси «было универсальным бытовым явлением». Страдало несдержанностью и духовенство. Б. А. Романов обращает внимание на то, что «Заповеди митрополита Георгия» предусматривают и такой случай: «аще епископ упиется» — за это ему наказание — десятидневный пост. Зная эту всеобщую для древнерусского общества слабость, церковные иерархи проявляли особую заботу о том, чтобы по крайней мере духовенство ввело потребление спиртного в определенные рамки. Заботилась об этом и светская власть. Не являясь преступлением для мирянина, пьянство попов, чернецов и черниц согласно Уставу Ярослава подлежало митрополичьему суду (ст. 46). Однако церковные власти не ограничивались карательными мерами. Канонические ответы митрополита Иоанна II вполне допускают присутствие священника на мирском пиру, там он может свободно угощаться, однако в увеселениях — «игранье и плясанье и гуденье» участия не принимать, а встать и уйти, если остановить «безобразия» он не в силах, — то есть в «Ответах» давались определённые инструкции, как себя вести в щекотливых ситуациях.
Весь этот древнерусский материал оказался В. Мединскому неизвестен, и он «заткнул прореху» общим утверждением об отсутствии на Руси древних питейных традиций.
Материал XIV–XVII вв. известен автору разбираемого нами произведения лучше. Правда, в основном он читал свидетельства иностранцев о России. Наши собственные летописные источники остались для него по-прежнему малоизвестны. Но то, что есть, уже неплохо.
Общая мысль автора «Мифов о России» по поводу прочитанных им текстов заключается в том, что это-де все вранье. То есть, с точки зрения Мединского, эти-то свидетельства как раз и формировали мифы о России, которые он развенчивает.
Если б так, как говорится. Правда в том, что многие иностранцы и впрямь относились к России и русским не лучшим образом. Многие — прямо недоброжелательно (например, Джильс Флетчер). Однако не все. Кроме того, европейцы все-таки старались сохранять по мере сил и возможностей объективный взгляд, ведь целью их было — доставить соотечественникам достоверные сведения об отдалённой и неизвестной стране.