«Без Смирнова?» — уточнил журналист РТР Александр Колпаков.
«Без Смирнова, — подтвердил Воронин и пояснил: — Дело в том, что Смирнову не дадут это сделать. Надо самим все-таки установить контроль за тем, что происходит в Приднестровье. Все знают о массовом производстве вооружения, все знают о контрабанде спиртом, наркотиками, табаком и прочее, и прочее. Надо просто закрыть эту зону полностью от этой контрабанды, и тогда сам Смирнов и все, кто его поддерживает и вокруг него ходит и кормится, все сами уйдут».
«Россия может это сделать?» — спросил журналист.
«Нет, Россия одна не сможет это сделать, потому что экстерриториально Россия не распространяется на эту зону», — ответил Воронин.
«Вы не догадываетесь, что у России есть очень серьезные механизмы влияния? И Смирнов сам говорит: «Я российский человек, и Путин — мой президент», — продолжал допытываться журналист.
На это Воронин заметил: «Да, было бы хорошо, если бы Смирнов выполнил указание Путина».
«Какое указание?» — уточнил журналист.
«Ну, оставить Приднестровье в покое», — без обиняков молвил Воронин.
«Но ведь не было такого указания!» — воскликнул, как мне кажется, весьма удивленный журналист.
«Если вдруг поступит», — не смутившись, ответствовал Воронин.
«Вы считаете, хорошо было бы, если бы он так поступил?» — не унимался журналист.
«Очень хорошо было бы, и это решило бы очень многие вопросы и без всяких таких возможных осложнений», — уверенно сказал Воронин.
«Но в этом случае, не оскорбит ли это Молдавию, например, получается, что это вмешательство во внутренние дела?» — засомневался настырный журналист.
«Нас оскорбляет сам этот режим смирновский уже 10 лет, оскорбляет тем, что разорвалась нить по живому — ив экономическом, и в социальном, и в чисто человеческом плане. Вот это самая большая беда сегодняшняя. А все остальное — урегулируемый процесс, и мы будем приветствовать его и поддерживать».
«Всё остальное?» — многозначительно спросил журналист.
«Всё остальное», — повторил Воронин.
«Я подчеркнул слово «всё», — не отставал журналист.
«Да, вы подчеркнули слово «всё», но благодарю, что вы меня спросили. Исключая силовые варианты», — ответил Воронин.
Таким образом,президент Молдовы сделал свой очередной залп по непокорному Приднестровью и его бесспорному лидеру Игорю Смирнову. А то, что Смирнов действительно лидер своего народа, и лидер, как говорится, «не по службе, а по душе», было в очередной раз подтверждено в декабре 2001 года, когда он вновь был избран президентом Приднестровской Молдавской Республики. За него проголосовало свыше 80 процентов избирателей, а оба его соперника — Том Зенович и Александр Радченко — вместе набрали всего около 11 процентов. И этот результат закономерен.
Смирнов стоял у истоков создания ПМР и вместе с трудящимися республики, вместе с двумя своими сыновьями, с оружием в руках защищал свободу и независимость Приднестровья, когда в 1992 году профашистский режим Кишинева пошел с огнем и мечом на левый берег Днестра. Голосуя за Смирнова, народ Приднестровья голосовал за право жить свободно на своей земле, за вступление в российско-белорусский союз, за возрождение единой великой страны. Именно Смирнов, выполняя волю своего народа, уже несколько лет стучится в двери Союзного государства России и Белоруссии с просьбой принять в него Приднестровье, но этот вопрос не рассматривался ни при Ельцине, ни, к сожалению, пока не рассматривается и при Путине. Более того, в подписанном Путиным и Ворониным в ноябре 2001 года российско-молдавском договоре о дружбе и сотрудничестве ни одного слова не сказано о Приднестровье, а все замечания и предложения ПМР к договору были просто проигнорированы.
Воронин же, в отличие от Смирнова, ставшего президентом в результате всенародного голосования, избран главой республики всего лишь фракцией своей партии — правда, в соответствии с действующей в Молдове Конституцией.
Начав очередную атаку по Приднестровью, отныне он именовал его не иначе как «черной дырой», а «режим Смирнова» — «бандитским», «криминальным». По вине Воронина были сорваны переговоры об урегулировании приднестровской проблемы. Воронин демонстративно отказался встречаться со Смирновым, а после переизбрания последнего президентом ПМР заявил, что со Смирновым за стол переговоров не сядет. В отличие от Воронина, Смирнов проявлял выдержку, хладнокровие и готовность вести переговоры с любым лидером, поскольку на это его уполномочил народ Приднестровья.