А вспомните, как проходило объединение Германии. Горбачев просто передал Германскую Демократическую Республику в руки ФРГ, этим он как бы наплевал в глаза тем 20 с лишним миллионов советских людей, которые стали жертвами борьбы с гитлеровским фашизмом во время второй мировой войны. Поэтому на нем лежит большой груз, «большая коробка» ответственности. К сожалению, эту «коробку» никто еще не открыл и не сделал в комплексе анализа. Если бы такой анализ был сделан, я уверен, Горбачев бы так свободно по России не гулял, не ездил бы по загранице, как у нас говорят, со своей любовницей, не получал бы по 500 тысяч долларов за один час пустопорожних разговоров, которые именуются почему-то лекциями и которые он «читает» по всему миру.
К сожалению, пока коммунистам не удалось раскрыть подлинное лицо этого суперпредателя прошлого века, хотя по последствиям его деятельности для своей страны и судеб всего мира его вполне можно поставить в один ряд с Гитлером. Конечно, я понимаю, что идеологическая подоплека другая, но, если оценить размеры всего того, что сделал Горбачев со своей камарильей, то во всемирном масштабе последствия, результаты его действий, может быть, даже еще хуже.
— Что вам инкриминировали, когда вас арестовали? Вы были один-единственный из членов Политбюро, кто попал в тюрьму, или кто-то еще был репрессирован вместе с вами?
— Из Политбюро — только я один. Арестованы были также министр внутренних дел Чехословакии, председатель чехословацкой контрразведки и председатель КГБ. Мне инкриминировали злоупотребление властью. Все обвинение было построено на том, что во время выступления Хартии-77 произошел инцидент. Хартия-77 — это оппозиция, андеграунд, которую возглавлял Вацлав Гавел. С ними была договоренность, что они ничего 17 ноября предпринимать и организовывать не будут. Тем не менее, вопреки договоренности они в центре Праги устроили большую демонстрацию. А под конец пригласили Александра Дубчека и хотели разыграть еще и эту карту, хотели, чтобы он выступил на их митинге. Когда я узнал, что там еще Дубчек замаячил, я сказал, чтобы его временно изолировали, пока будут беспорядки. Таким путем я хотел подать партии, правительству, трудящимся сигнал, что начинается борьба. Но, к сожалению, премьер-министр Владислав Адамец и часть правительства уже давно сотрудничали с ними. Адамец постоянно звонил Горбачеву, имел постоянную связь с Кремлем — мы немножко следили за его телефонными разговорами и знаем это досконально.
Во время акции «Хартии-77» нами были задействованы органы безопасности, милиции. Но ничего страшного не случилось, обошлось без жертв. Оружие никто не использовал.
Напряжение в столице нарастало, контрреволюционные силы действовали все наглее, в Праге проходили массовые демонстрации. Оппозиция рассылала повсюду своих людей — артистов разных, писателей, поэтов, в общем, интеллектуалов, элиту, как они себя называли, которые приезжали на заводы, агитировали людей против народной власти и коммунистов. Они организовали «круглый стол». Это тоже был интересный момент. Но на этот «круглый стол» они нас, ЦК и Политбюро КПЧ, не пригласили. Потом сам Гавел признался: «Адамец возглавлял этих людей».
Они сделали то же, что и Горбачев: отделили партию от государства, а потом стали вести разговор не с партией, а с государством. Адамец возглавлял этих людей со стороны тех, кто был у власти. Это была вторая лига, вторая категория людей. А Гавел возглавлял группу «Хартия-77» и оппозицию, которую они назвали «Гражданский форум». У меня есть стенограмма «круглого стола». На второй странице значится, что Гавел сказал Адамецу: «Если наш разговор состоится, то потом вы должны иметь в виду следующие два условия: Мирослав Штепан уже сегодня должен уйти из ЦК, а Густав Гусак — до конца года». Только двух человек он упомянул.