— Не вижу никаких оснований для спора по данному вопросу, — ответил судья Айнхорн. — Если вы заявляете протест против его обсуждения, я вас поддерживаю. — Он повернулся к барьеру, за которым находились присяжные. — Леди и джентльмены, сегодня утром стало известно, что некоторые руководители коммунистической партии привлекаются к уголовной ответственности за заговорщическую деятельность по подготовке насильственного свержения правительства. Я предлагаю присяжным заседателям не принимать во внимание вопрос мистера Биллингса и не придавать никакого значения этому привходящему обстоятельству при вынесении окончательного решения. Сообщение прокурора не имеет никакого отношения к обвинению, предъявленному мистеру Блау. Вопрос будет вычеркнут из протокола, но и просьба защиты о рассмотрении дела судом в новом составе отклоняется.
— Господин судья, я считаю, что ваше решение и ваши указания присяжным неправильны, — возразил Табачник. — Я совершенно не представляю себе, как присяжные могут забыть сделанное прокурором сообщение и какая может быть гарантия, что оно не окажет на них решающего влияния при вынесении приговора. Несомненно, что дело руководителей компартии в течение многих недель будет фигурировать на страницах газет под сенсационными заголовками, а ведь мой подзащитный подтвердил, что он коммунист.
— Продолжайте допрос, — предложил судья Айнхорн. — Кстати, мне хочется выразить пожелание, чтобы процесс проходил несколько быстрее. Обе стороны без необходимости пикируются по вопросам, не имеющим никакого отношения к делу.
— Мистер. Блау, — процедил Биллингс, — вы — показали, что в батальоне имени Линкольна были коммунисты, то есть люди, говорившие вам, что они состоят членами коммунистической партии.
— Правильно.
— Попрошу вас назвать фамилии этих коммунистов.
— Я возражаю против вопроса прокурора, — вмешался Сэм.
— Возражение отклоняется, — проговорил Айнхорн. — Я считаю, что правительство, пытаясь определить степень влияния коммунистов в интернациональных бригадах, вправе требовать ответа на этот вопрос.
— Я не могу ответить, — сказал Бен.
— Майор Буш был коммунистом? — спросил Биллингс.
— Этот вопрос следует адресовать не мне.
— А Джо Фабер, передавший записную книжку мистеру Лэнгу?
— Я бы хотел разъяснить, — обратился Бен к судье, — что защищаю здесь только себя и пытаюсь объяснить присяжным свои взгляды и свое поведение. Я не могу давать показания о лицах, не причастных к настоящему делу…
— Мистер Блау! — перебил Айнхорн. — Я вынужден обрисовать вам ваше положение. Согласившись давать показания, вы тем самым обязались правдиво отвечать на все вопросы представителей обвинения и защиты. Я уже подтвердил, что вопрос мистера Биллингса является вполне уместным.
— Прошу вашу честь обязать подсудимого отвечать на мои вопросы, — потребовал Биллингс.
— Я не осведомитель, — отрезал Бен.
— Мистер Блау, — заявил Биллингс, — осведомитель — это обычно член преступной организации, который помогает силам закона и порядка в задержании других преступников. Но вы же утверждаете, что ваша организация так же невинна, как организация американских бойскаутов!
— Я придерживаюсь другого определения слова «осведомитель», — ответил Бен.
— Однако вы не видите ничего преступного — в том, что состоите в коммунистической партии, правильно?
— Совершенно верно! — решительно подтвердил Бен.
— Вы показывали, что не считаете партию преступной заговорщической организацией, — это тоже правильно?
— Да.
— Вы сказали, что гордитесь своей принадлежностью к партии. А другие коммунисты? Они стыдятся этого?
— Ваша честь! — снова вмешался Сэм. — Я возражаю против подобного неуместного допроса, поскольку он ведется с единственной целью — скомпрометировать моего подзащитного и настроить против него присяжных.
— Возражение отклоняется. Предлагаю обвиняемому ответить на вопрос прокурора.
— Господин судья, — сказал Бен, — я могу говорить только о себе. Мне кажется, было бы подло называть других людей, зная, что это угрожает им, особенно при новом повороте событий, о котором я только что узнал, всевозможными преследованиями: их уволят с работы, постараются возбудить против них общественное мнение и даже, возможно, привлекут к уголовной ответственности.
— По-вашему подло помогать силам закона и порядка? — опросил Биллингс.