Но вот пулеметный огонь несколько ослаб, зато мины стали падать чаще. Стрельба велась из леска, который находился шагах в трехстах впереди и полукольцом охватывал образованный ротой треугольник.
Затем пулеметы застрочили с новой силой, но теперь их было уже только два. А вскоре к Бену пробрался запыхавшийся связной. Он сообщил, что оба отделения Косты почти полностью уничтожены, но все же они успели подавить один из пулеметов противника. Связной сообщил также, что сам пуэрториканец убит.
Но это было не все. Такая же учесть постигла и Хэнка Прэта. Он тоже потерял большую часть людей, был ранен, но, истекая кровью, сумел двумя гранатами уничтожить вражеский пулемет.
— Прэта тяжело ранило, он упал, — прерывающимся голосом рассказывал связной… — но кое-как поднялся, бросился вперед и метнул гранату… Тут его снова ранило, и он снова упал… Но опять поднялся и бросил вторую гранату… На этот раз удачно.
Бен молча смотрел на связного.
— Бедняга Хэнк! — вздохнул солдат. — Я так любил этого бедового парня!
— Я тоже, — ответил Бен, вспоминая слова Хэнка: «О каком это освобождении человечества ты толкуешь, профессор?..»
Дав связному отдохнуть, Бен послал его с донесением к Уинстону. «Подавлено два пулемета противника, — писал он. — Наши потери до двадцати убитых и раненых. Коста и Прэт погибли. Немецкий пулемет, расположенный прямо перед фронтом роты, продолжает обстреливать нас. Жду дальнейших распоряжений. Блау.»
Минометный огонь становился между тем все ожесточеннее. Пройдет немного времени, и оба подавленных пулемета будут заменены другими. Возможно, именно сейчас самый благоприятный момент предпринять атаку, о которой говорил Уинстон, хотя Бен по-прежнему считал, что лучше всего было бы отступить.
К Бену подполз вернувшийся от Уинстона связной. Его глаза были широко раскрыты.
— Идите… скорее к капитану, — задыхаясь проговорил он.
— Зачем?
Солдат покачал головой:
— По-моему, он того… свихнулся.
Передав командование капралу Винеру, Бен поспешил к домику садовника. По дороге туда он встретил другого связного, от которого узнал, что второй и последний из оставшихся в роте лейтенантов ранен и отправлен в тыл.
Когда Бен вошел в домик, Уинстон сидел за столом с опущенной на руки головой. Он даже не взглянул на вошедшего Блау, пока тот с силой не встряхнул его за плечо. Капитан был трезв, но от него разило винным перегаром.
— Докладывай, — приказал Уинстон, пытаясь казаться властным и мужественным командиром, которым в действительности он никогда не был.
— Оба взводных выбыли из строя, — начал Бен. — Беннер убит, Гиззи ранен. Но я ведь посылал вам донесение, разве вы не получили?
Уинстон кивнул.
— Вы атаковали немцев? — спросил он.
Бен понял; что капитан не читал донесения, и был вынужден пересказать его.
— Мы несем потери от сильного минометного огня противника, — добавил он. — Кроме того, нас беспокоит пулемет, установленный в центре неприятельских позиций.
— Что же мне делать? Что мне делать? — Уинстон беспомощно посмотрел на Бена.
— Как вы сказали, сэр?!
Капитан вдруг выпрямился и грохнул кулаком по столу.
— Ты что, оглох? — заорал он. — Я не знаю, что делать! Ты знаешь — ты и делай!
Бен охватил Уинстона за плечи и резко встряхнул его.
— Перестаньте хныкать, капитан! — гневно воскликнул он. — Ведь вы же отвечаете за судьбу целой роты. Возьмите себя в руки и действуйте.
Уинстон внезапно разрыдался:
— А роты-то и нет! — едва смог выговорить он. — Нет роты, все люди погибли! Погибли по моей вине!..
«Жалкий трус!» — с презрением думал Бен, наблюдая за капитаном. Уинстон снова уронил голову на стол и даже не пошевелился, когда Блау принялся трясти его. Потом он вскочил из-за стола, бросился на стоящую в углу кровать и, свернувшись калачиком, затих.
Бен снял телефонную трубку.
— Майор Хэррингтон, — проговорил он, услышав голос командира батальона. — Докладывает Блау из роты «А».
Видимо, Хэррингтон по тону Бена догадался, что произошло что-то неладное.
— Что у вас стряслось, Блау? — нервно спросил он.
— Я принял на себя командование ротой, сэр. Капитан Уинстон заболел. Мы потеряли обоих лейтенантов и до трех десятков человек убитыми и ранеными.
— Как это произошло?
— Противник захватил нас врасплох, сэр. Но все же нам удалось подавить два из трех станковых немецких пулеметов, которые обстреливали нас с флангов.