— Но это же произошло всего три недели назад! — изумился Лэнг. — Ты, значит, не прошел никакого обучения?
— А зачем? Я сказал, что служил в территориальной армии.
— Да? Ты служил в территориальной армии?!
— А как же! — подмигнул Бен. — Целых шесть лет.
Лэнг почувствовал беспричинный гнев, но сдержался.
— Ну, и как ты здесь подвизаешься? Ты ведь тоже журналист. Ты тоже намерен оставить память потомкам? Как ты себя вообще-то чувствуешь?
— Чудесно, как говорит Джо, и совсем не так мрачно настроен, как он. История на нашей стороне.
— Уж больно ты уверен в этом, — печально улыбнулся Лэнг.
— А ты нет?
— Нет, — признался Лэнг. — Не уверен. Историю творят люди, а я не убежден, что верю им.
Бен ухмыльнулся и перевел разговор на другую тему.
— Как Долорес?
— А ты произвел на нее большое впечатление, — отозвался Лэнг, с удивлением почувствовав, что краснеет. — Ты потому и вступил в интернациональную бригаду?
— Вряд ли.
— Я рад, что Долорес тебе понравилась, — продолжал Лэнг. — Она ведь тоже коммунистка. — Он сказал «тоже» наугад и тут же, опасаясь, что Бен может промолчать, прямо спросил — А ты?
— А я нет, — ответил Блау. — Разве только коммунисты ненавидят фашизм? Если это интервью, господин иностранный корреспондент, то разрешите заверить, что очень многие из нас вовсе не коммунисты.
Лэнг, пытаясь возражать, поднял руку, но Бен продолжал:
— Вот возьми, например, бойца, который жаловался на свой желудок. Он — твердолобый республиканец из Ист Дорсет в штате Вермонт.
— Да я все это понимаю! Не считай меня болваном! — воскликнул Лэнг.
— И не собираюсь. Ты ведь и газетчик, правда?
— Хочется думать, что да, хотя не это главное.
— Газетные владыки, которые, как ты утверждал, никогда не говорили тебе, что именно писать, так часто клевещут на наших парней, что те уже не могут оставаться равнодушными. Креатура Москвы, подонки общества, международные коммунистические гангстеры…
— Но это же все чепуха! — возмутился Лэнг. — Ни один здравомыслящий человек этому не верит.
— Боюсь, что верят очень многие.
— Ну, знаешь! — горячо возразил Лэнг. — Вот уж неправда!.. Хотя твой друг с больным желудком прав: католическая церковь слишком сильна.
— Ты ведь тоже католик?
— Нет. Я порвал с католицизмом, как только мне исполнилось двадцать лет.
Сверху донесся гул самолетов, и Лэнг поднял голову. С дороги один за другим прозвучали три винтовочных выстрела, — очевидно, сигнал воздушной тревоги, потому что в разных концах оврага немедленно послышались крики: «Самолеты! В укрытие!» — и раздался топот бегущих людей.
Почти сразу же показались самолеты. Они летели на небольшой высоте, и Лэнг узнал в них «капрони». Он перевел взгляд на Блау, чтобы узнать, как тот себя чувствует, но Бен спокойно рассматривал свои ботинки.
— Да, церковь, конечно, мощная организация, — заметил Блау, — и как только человек попадает ей в лапы…
— Нечто вроде коммунизма, — прервал его Лэнг, дрожа от страха. — Вера есть вера.
— Не сказал бы. Я читал много коммунистической литературы. Коммунисты утверждают, что их вера основывается на изучении истории.
Лэнг, не в силах больше владеть собой, пригнулся и вошел в кустарник.
— Самолеты направляются в Мора ла Нуэва, — заметил Блау, взглянув на него. — Здесь безопаснее, чем в отеле «Мажестик».
— Бен, а тебе не страшно? — спросил Лэнг; он имел в виду не самолеты, пролетавшие у них над головой, а страх, который охватывает людей в бою. Ему было стыдно за свою трусость, и в то же время он испытывал радость, что подвергается такой же опасности, как и этот неказистый человек, сидевший перед ним на корточках.
— Конечно страшно, — ответил Бен. — А кому не страшно?
— Ты женат?
Блау засмеялся.
— Что тут смешного? — продолжал настаивать Лэнг. — Многие женятся.
— Я похож на красавца?
— При чем тут красота?
— Женщины, взглянув на меня, шарахаются в сторону.
— Знаешь, Бен, сразу чувствуется, что ты не очень разбираешься в таких делах. Я встречал многих женщин и могу сказать, что все они, за исключением молоденьких девушек, не очень считаются с тем, урод ты или писаный красавец.
— Ну, а сейчас, когда я нарушил правила хорошего тона, мой текущий счет в банке выглядит не лучше, чем я сам.
— «Глоб» поместил сообщение о тебе на первой странице. Ты знаешь об этом? — Блау отрицательно покачал головой. — По-моему, ты недооцениваешь женщин.