В общем, пусть ещё не в окончательной форме, пусть и постепенно, но начинается возвращение к тоталитарным принципам советского государства, для которого люди были лишь легко заменяемыми винтиками в государственной машине, у которых «вместо сердца пламенный мотор». И вот уже православная патриотка гордо заявляет в центральной печати: «Звезда поднялась благодаря кресту. СССР построили на христианской способности к самоотречению... Звезда — наше прошлое. Крест — прошлое, настоящее и будущее. Не победила бы Красная армия — не выжила бы православная Русь. Не помог бы Господь — не дошли бы до Берлина солдаты, кричавшие: „за Родину, за Сталина!“...
На каждом шагу сталкиваюсь с интересной закономерностью: презирающие советское, как правило, равнодушны и к русскому... Советское не падало с неба, не завозилось инопланетянами, оно — производное от русского... Нам дан счастливый шанс — двойной крепости, опоры на две точки... уважение к лучшему, что под звездой создано, — дело святое... Поумнеем — научимся и звезду в обиду не давать... Крестам со звёздами воевать незачем. Другая нам требуется война — с разной мерзостью в собственных душах. Мерзостью, которая и крест чернит, и звезду позорит»[6].
Хочется верить, что Елена Ямпольская, использующая, судя по тексту, термин «русское», как синоним «православное», сама не поняла, что она, пожалуй, впервые в нашей публицистике, все «прелести» советского режима объявила исходящими из дореволюционного православия.
Если бы подобная статья была опубликована в газете православных коммунистов (как ни странно выглядит это сочетание, для партии, с самого начала своего существования отстаивавшей материализм), то в этом не было бы ничего удивительного. Хотя ларчик может открываться просто, если учесть глубокие переживания по поводу в принципе формального факта (замены советского названия правоохранительных органов милиции на общепринятое в мире название «полиция») непосредственного начальника Елены Ямпольской — президента редакции «Известий» Владимира Мамонтова: «Для меня, например смена названия — это элемент разрыва с СССР, с советской действительностью. Хорошо это или плохо — не знаю. Но всякий разрыв преемственности с СССР ощущается болезненно»[21].
Поведение чиновников, — не важно от искусства, или от экономики, — в принципе понятно: недаром зачастивших в храм по праздникам бывших секретарей горкомов-обкомов, «выкрестов из партии в православие», всегда готовых колебаться вместе с линией партии (не важно называется ли она коммунистической или демократической), называют в народе «подсвечниками». Но почему к религии так потянулись простые граждане, которые в Советском Союзе считались убеждёнными атеистами? Тем более, что атеизм на протяжении добрых 70 лет являлся официальной идеологией советского государства.
А дело в том, что Стране Советов, активно приучавшей своих граждан к двуличию — умению публично говорить одно (то, что одобряется властью), а думать другое — большинство простых гражданах воспринимали атеизм просто как очередной и не всегда любимый урок в школе или институте. Тем более что начётническая пропаганда атеизма обычно ограничивалась голыми лозунгами. В качестве доказательства и примера можно привести интересную ситуацию с одной из студенток, вызванной на комсомольскую проработку после того, как её увидели, входящей в церковь. В ответ на вопрос: «Как же вы тогда сдавали философию и атеизм, если верите в бога?», она ответила: «Но ведь меня спрашивали лишь то, что написано в учебнике, но никто не спрашивал — верю ли я в то, что там написано». Так что настоящих атеистов в стране советов было не больше, чем во всех других достаточно развитых государствах.
По той же причине и истинно верующих людей в новой России, вероятно, гораздо меньше, чем в других христианских государствах, ибо «сегодня примерно 96% крещёных об основах веры имеют самое смутное представление»[22], а потому, по мнению профессора Московской духовной академии Алексея Осипова: такой «человек воспринимает Крещение просто как магический обряд, чтобы не болеть, чтобы удачно жениться, поступить на хорошую работу»[22]. И потому, будучи действительно религиозным человеком, он искренне возмущается тем, что «сейчас восприемник (крестный родитель) за младенца обещает отречься от сатаны, ну как можно это обещать за младенца?!»[22].
Но кто всё-таки остался атеистом в новой России? В первую очередь это представители естественнонаучной интеллигенции. Поскольку для того, чтобы стать истинным атеистом, необходимо иметь не только высокий интеллект, но и хорошее образование, причём не столько гуманитарное, сколько естественнонаучное. Не случайно так много воцерквлённых среди журналистов, имеющих в большинстве только филологическое образование.