— Блин, тогда позавидовать можно, честно говоря. Никто на мозги не давит, никто не грозится уволить.
Да уж, не завидую офисному планктону. Эти бедолаги всегда под прессом, причём этого от них требуют когда принимают на работу.
— Где вы себя видите через пять лет?
— В гробу и в белых тапочках.
— Вот и не выёживайтесь, вам это не к лицу. Клерк должен быть тупым и придурковатым.
— А я читал, что он должен так выглядеть.
— Вы слишком много читаете, уволены, даже не будучи принятым…
Кто главный в любой компании или фирме? Правильно, представитель «хьюман ресорсиз». Именно он (или она, хотя функционально лишь «оно» получается) определяет, кому работать, а кому нет. И делает это соответственно своему предназначению и уровню развития.
Обустройство в общагу предварилось небольшой накладкой. Мне на второй этаж нужно, а центрально-парадной лестницы с красной ковровой дорожкой и нетути. Топаю по первому в самый край, как мне пальцем показали, а вокруг общажный народ туда-сюда колготится.
Вдруг впереди сразу трое показались и давай всех расталкивать. Я бы к стенке прижался, ибо не люблю свар, раздоров и скандалов, но «герои дня» как будто специально широко раскинулись, хоть обратно убегай. Такие люди, как собаки чувствуют тех, кто их опасается.
Один специально меня плечом толкнул. Правда потом зачем-то скукожился и присел. Два других сразу среагировали и навоняли мне в нос перегаром, а это уже групповуха. Пришлось и их слегонца под дыхло тюкнуть каждого.
— Как вам не стыдно, что вы творите! — сразу посыпались возмущения от окружающей среды, — а ещё в очках.
Как будто тем, кто без очков, хамить и гнидить можно.
— Это не я, я больше не буду, — тут же гаркнул и дал дёру в сторону лестницы.
Слава богу, что переговоры за комнату сложились по-человечески. Комендантша сразу весь свободный пасьянс разложила и выпало мне за десять штук в месяц иметь нормальную комнату в блоке, где ещё две имеются. А чтобы никого не подселяли придётся ещё пятёру доплачивать.
— Меня устраивает, благодарю.
Действительно дешевле, чем однокомнатную квартиру снимать. Склады в двух с половиной кварталах, а ещё одно заветное место вообще в двух.
Я и не знал. что железнодорожники столь славно проживают в местах общего пользования, когда хозяйка мне жильё показывала.
Вот здесь у тебя сосед есть, но его нет.
Зашибись пояснялка, мне сразу всё стало понятно.
— Он постоянно вахтует по 3–4 месяца, а потом две-три недели здесь отдыхает. У вас на двоих общий санузел.
Блок состоит из зала с прилепленными к нему комнатами. В углу даже миникухня имеется с вытяжным шкафом.
— А вот здесь проживает хирург из второй железнодорожной.
У хирурга даже не комната, а какая-то полуторка на одного и эту роскошь больница видимо оплачивает. После шести лет службы в армии меня всё устроило, даже то, что коммунальные услуги мы с подельниками оплачиваем.
Удобно, что находимся на отшибе этого человейника, воистину прекрасно. Поменьше мимокрокодилов будет шастать, а значит и мои очки оставят в покое. Дело в том, что я сам себе решил никуда не впрягаться и ни во что не вмешиваться.
Так что вернулся к «своим» с радостной новостью.
— Одно жильё нашёл, осталось другое найти и всё будет в шляпе.
— Игорь, ну зачем тебе два жилья, лучше деньги экономь, — сразу заваливает советами мадам Либенкова.
— Лариса Фёдоровна, я так хорошо зарабатываю, что превысил среднепрожиточный по городу для двоих. А значит, как состоятельный человек, могу себе позволить сразу два жилья для удобства.
Велеркины сёстры подхихикивают: то ли надо мной, то ли над маман с её устоями. но наша матерь не сдаётся.
— Шведов, зачем тебе столько? Вот объясни, если сможешь. Мы, например, тоже состоятельные, но… — запуталась в трёх соснах ценительница ранжира по размеру кошелька.
— Всё очень просто, как ситцевые трусы. Одна работа в Железнодорожном районе и там же первое жильё неподалёку от рабочего места. А другие планы связаны с центральными районами, значит и жильё нужно будет поблизости.
— И как же по-твоему те, кто живёт на Рублёвке?
— Мне их искренне жаль, но грешно смеяться над бедняками. Можно лишь посочувствовать этим несчастным людям. Обитают в личных муравейниках, где постоянно куча прислуги ошивается. Никакой личной жизни у бедолаг, никакого «прайвеси».
Чувствую, что сейчас меня будут бить по морде чайником, пока не научусь танцевать под положенные дудки. Нет, пронесло, всеобщая мать порядка только покрутила пальцем у своего виска и чуть не плюнула в мою сторону.