Моментально посыпались вопросы на тему, кто я. Художник или ценитель.
— Ну что вы, я далёк от искусства, тен более абстрактного. Ни шиша в нём не понимаю.
— Тебе, что, вообще картины не нравятся? — сразу перешли на «ты» окружающие.
— Есть некоторые, но они простые. Я даже копии двух из них в своё время заказал, уж очень понравились мне, когда их впервые увидел.
— А какие, например?
— «На диком Севере» Шишкина. Целую тысячу евро заплатил одному художнику, уж очень классно он копию сделал.
Народ начал вспоминать чего я имею в виду.
— Швед, не томи, рассказывай что было дальше, — пристала Иринка.
Чего, спрашивается, надо?
— Потом ещё одну заказал, а он мне ещё и свою подарил. Правда поменьше размером.
— И где они теперь?
— Так я их во втором жилье развесил на стенах. Пусть чаруют меня, когда есть желание душу успокоить.
Тут же прицепился достаточно вредный человек с шарфом на шее.
— А там тоже подпись имеется? Случайно не самого Шишкина?
— Нет, художник не подписал сначала, сказав, что это неудобно. Но я его убедил, объяснив что не собираюсь их продавать или где-нибудь выставлять.
— Игорь, а ты меня с ним познакомишь, — неожиданно спросил Валера.
Увидев мой недоумевающий взгляд, тут же пояснил.
— Хочу тоже парочку копий заказать для себя, чтобы дома имелись.
— Я его случайно встретил, он в Третьяковке кому-то копию писал. Но это было пять лет назад, когда в командировку на несколькон дней отправили и увал на день дали. Сходи туда, его фамилия Горчаков. Может кто-нибудь из персонала вспомнит?
Вокруг наступило странное молчание. Неужели я опять ляпнул что-то не то? Так вроде о совершенно нейтральном разговаривали и я никого не троллил вроде?
— А можно на них посмотреть? — молоденькая девушка (лет двадцати) подошла поближе и я замер.
Шайтан и все его иблисы, раздери это человечетво! Рядом стояла, ожидая ответа, Она, причём Онее не может быть! У меня есть свой идеал, который я постоянно ищу, но как теперь быть? Тык-мык-пык, настолько растерялся. Крупно-полноватая, высокая, но ниже меня немного (на каблуках), прекрасные глаза прячет за очками. И вся такая простая и, надеюсь, душевная.
Ирка заметила, что я вылетел из реалий и ткнула меня в бок.
— Игорь, тебе вопрос задали.
— Виноват, извините, приходите конечно. Но лишь вы, а не все-все-все…
Глава 12
— Я с братом буду, с Вадимом, — девушка ухватилась за руку стоящего рядом молодого человека.
Тут же раздалось ещё несколько голосов.
— И я…и я…
— Извините, но всех пригласить не могу. Да и не понимаю, что происходит.
— А что изображено на третьей картине, той, что поменьше?
Отвечаю автоматически, так как по-прежнему не врубаюсь в ситуацию.
— Там солдат отдыхает, сидя на замле и прислонившись к большому камню.
— А-а, так это «После боя», о которой его сестра упомянула в интервью.
Наконец кто-то сжалился надо мной и объяснил, что Алексей Горчаков три года назад впервые выставил свои картины. И неожиданно стал популярным. За полтора года он написал ещё несколько картин, а потом погиб в автокатастрофе.
— Беру у вас все три, за ценой не постою, — предложил достаточно представительный мужчина, желая видимо меня облагодетельствовать, — поверьте, дам хорошие деньги.
— Странный вы человек. Я получаю наслаждение, когда смотрю на них, — пытаюсь объяснить свой отказ.
— Я очень хорошие деньги заплачу, — настаивает незнакомец.
Такое впечатление, что собеседник просто не хочет меня понимать. Придётся перейти на другой слэнг.
— Дядя, ты дурак? С каких пор чувства стали продаваться или покупаться? Или у вас, москвичей, лишь одно в голове — деньги, деньги, деньги?
Пробивание сквозь заскорузлость мышления идёт с трудом. Хорошо, что Валера подключился.
— У Игоря, во-первых, есть деньги на жизнь. Он хорошо зарабатывает. Во-вторых, где он купит удовольствие? Деньги картин Горчакова не заменят никогда.
Пустопорожний разговор ни к чему не привёл, но и сделкой не завершился. Не удивлюсь, если ловкач задумает что-нибудь недоброе, чтобы тем или иным способом завладеть желаемым. Может отправить его в паралич?
С девушкой Наташей (как оказалось) и её братом договорились встретиться на днях. Остальным сказали «чао, бамбины, сорри» и смылись куда подальше, то есть домой. Упорядочение дел никто не отменял.