После этого события некоторые ребята боялись ходить в туалет, кто-то просто посмеялся над услышанной историей и подшучивал над остальным. Я с недоверием отнёсся к рассказанному, но каково же было моё удивление, когда медсестра сказала мне сдать сегодня кал на анализ. Я весь день откладывал эту процедуру до последнего, боялся зайти в туалет и посмотреть в зеркало. Мне ни за что не хотелось оставаться в туалете одному, но идея покакать в баночку при ком-либо мне казалась ещё страшней. А медсестра как на зло в очередной раз напомнила мне, что сдать анализы нужно строго до шести вечера.
И вот я вошёл в туалет. Слабое освещение придавало кафельным стенам оттенок болезненной желтизны. А прямо посередине длинной стены висело старое, немного поколотое по краям, зеркало. И что самое неприятное - злосчастное зеркало находилось напротив единственной кабинки с унитазом. Я боялся посмотреть на своё отражение, но всё равно пялился в зеркало. Подойдя к кабинке, я быстро вошёл туда и закрылся на ненадёжный хлипкий шпингалет. Вроде бы, всё тихо. Но вокруг ощущалось чьё-то присутствие. Я понимал, что всё это чушь, но ничего не мог с собой поделать. Приспустив штаны, я попытался подставить под себя баночку, но понял, что это очень неудобно и боялся промахнуться мимо назначенной цели. Как проводить процедуру сдачи кала я не знал, а спросить у кого-либо не решался. Я замыслил постелить туалетную бумагу внутри унитаза, так чтобы она впитала то небольшое количество воды, которое обычно скапливается в центре. Это был старый унитаз, где всё содержимое вашего кишечника, недавно покинувшее тело, не сразу падает в воду, а лежит и ждёт когда вы его смоете.
Когда всё было готово, я испражнился на бумагу. Стал оценивать обстановку. Всё, что я навалил, никак не вместилось бы в маленькую баночку, поэтому я решил, что нужно как-то извлечь из всего этого небольшой кусочек. На бачке унитаза я нашёл коробок со спичками. Вынув из него две штуки, я, склонившись над унитазом, принялся разрезать своё неприятное добро. Это выглядело дико несуразно. Вспомните как вы впервые ели китайскими палочками. Вот и я начал накалывать, а другой спичкой надрезать. К счастью, это получилось без труда. Затем, я воткнул спичку в отрезанный кусок и приподнял его, поднося к банке. Одновременно лёгким движением другой руки, я смысл оставшуюся кучу за ненадобностью. Но в этот тот кусочек, который остался наколотым на спичку, соскользнул с неё и упал на кафельный пол. Я опустился на корточки, чтобы снова приподнять его спичкой, но кусок только катался по полу, не давая спичке пронзить себя. Я с ужасом представил сколько на полу туалета бактерий. А когда я сдам кал на анализ, то обнаружится столько паразитов и микробов, что меня никогда отсюда не выпишут! Нервными движениями, пытаясь поддеть вонючий кусок, мне всё же удалось запереть его в банке. Плотно закрыв крышку и выйдя из кабинки, я снова оказался напротив зеркала. Я стоял пару секунд и высматривал в своё потное отражение, как внезапно раздался треск и вокруг стало темно. Я выбежал из туалета в панике, чуть не выронив банку. Это перегорела единственная лампочка. И если бы я не сходил в туалет пару минут назад, то прощайте чистые штаны.
3 ноября 1997
Поначалу уколов я боялся, но быстро к ним привык. Я не знал, что конкретно вкалывают мне в зад, но вроде это были антибиотики. Со временем всё твоё тело начинало пахнуть этими антибиотиками. Сначала несвойственный тебе запах замечаешь, когда мочишься, затем понимаешь, что и твой пот пахнет точно так же. Мне не нравился этот запах, но потом будто бы с ним сроднился.
Рядом со мной лежал мальчик с растопыренными ушами. Я уже не помню как его звали, поэтому для себя прозвал его Чебурашкой. Чебурашка мне нравился, он был весёлый, но иногда чересчур. Наверное, он единственный с кем я подружился за это время, проведённое в больнице.
Когда я вернулся из столовой, то заметил как Чебурашка дерётся с толстым мальчиком. Точнее, до драки дело ещё не дошло, но упорно к этому двигалось. Я не мог разобрать кто из них прав, поэтому просто наблюдал ссору со стороны, как и остальные. Толстый явно был сильнее щупленького Чебурашки и в их столкновении интересов чувствовалось превосходство толстяка. Всё закончилось тем, что толстый ударил Чебурашку в плечо и куда-то вышел из палаты, с гордостью одержав сомнительную победу. Чебурашка уткнулся носом в свою подушку и, как мне показалось, плакал. Я не стал подходить к нему, так как считал, что если начну при всех его утешать, то остальные его ещё больше засмеют. Но недолго думая, Чебурашка встал, вытер рукавом слёзы, подошёл к пустой кровати толстого, посмотрел на меня и сказал: