— Добрый день, ректор. — Пискнула девушка, слегка поклонившись, продолжая прижимать двумя руками альбом к груди.
— Мила, скоро лекция начнётся. — Ровным голосом произнёс Морозов, приветливо улыбнувшись. — Советую поспешить. У тебя сейчас основы моделирования, если меня память не подводит. Будет плохо если ты опоздаешь.
— Да, ректор. — Пискнула девчушка, ещё раз коротко поклонившись, и быстрым шагом обогнув Морозова скрылась в коридоре.
— «Здравствуй, гордый северный зверь» — мелькнуло в голове, когда Морозов величавым шагом двинулся ледоколом в мою сторону.
— Княжич Мышкин, вы в порядке? — Будничным тоном поинтересовался мужчина мимолётно взглянув в след удаляющимся с носилками медикам, возвышаясь надо мной на полторы головы.
— Нормально, бывало и хуже. — Старательно выдавил я из себя, стараясь сохранять спокойствие, но голос предательски дрогнул. — Д-добрый день, ректор.
— Хорошо, но медпункт для медицинского освидетельствования посетить обязательно нужно. — Чётким настойчивым голосом рекомендовал ректор, давая понять, что это не пустое замечание.
— Понял, ректор. Так и поступлю. — отчеканил я, слегка поклонившись.
— Тогда, идём. Мне как раз в ту сторону. Заодно расскажешь, как всё было….
Глава 13
— Что-то не так? — Участливо поинтересовался Морозов уже перед входом в приёмный покой.
— Н-нет, товарищ ректор. — замотал я головой, напрягая веки, чтобы вдавить внутрь вылезшие из орбит глаза, про себя подумав «Что ты такое?» — Спасибо, что проводили. Когда объяснительную записку приходить писать?
— Не нужно, мы уже всё во время беседы выяснили. — Отмахнулся ректор, поправив плащ, что был накинут на его плечи.
— А вдруг у рода Скобиновых претензии возникнут? — Мне захотелось провентилировать возникший у меня в процессе рассказа о произошедшем вопрос.
— А должны? — Задал встречный вопрос человек-айсберг, с которым я невольно начал ассоциировать ректора Морозова.
— Два наследника рода Скобиновых в больнице от руки одного и того же благородного. Не будет ли это воспринято, как попытка Мышкиных….
— Не будет. Это произошло в стенах лицея. — Сказал Айсберг, сунув руки в карманы брюк, разворачиваясь. — Здесь я решаю, кому, что и как воспринимать. Мне нужно работать.
Слегка поклонившись в след, я дёрнул ручку и скользнул внутрь. Оказавшись в тамбуре медпункта, закрыв дверь, припал к ней спиной, переводя дух.
— «Этот тип жуткий до усрачки…» — сама собой возникла в голове мысль.
Пока мы шли, я рассказывал ректору о случившемся. Его интересовало всё, вплоть до сказанного в запале драки мата. Мужик оказался въедливым, что асбестовый клещ. Мало того, странным фактом было то, что ему даже врать не хочется. Располагает к себе не хуже, чем девица у барной стойки, которая за пару коктейлей станет личным психологом, подставить своё декольте, чтобы выплакаться, пригласит к себе в нод, а потом заведёт в тёмный переулок к банде жнецов, чтобы они выпотрошили такого простофилю на импланты и органы. Я к последним не отношусь, по этому умолчал о некоторых моментах. Например, кто напел Скобе старшему о моём приходе, и скорее всего от себя подлил пром-энерголита в его реактор. Про поцелуй с голубоглазой милашкой, тоже не стал распространяться. Само по себе ничего страшного не произошло, но если перекинуть шары в другую руку, то мой поступок можно расценивать, как посягательство на достоинство, а это не есть хорошо. Можно нажить себе проблем больше, чем сможешь вынести. Мне бы этого не хотелось, и так за Стасиковы «геройства» отдуваюсь, своих не надо. Вот, и нужно было ему таким скверхом в младшей и средней быть? Жил бы сейчас Айзек спокойно, тортики кушал, лицеисток по углам или кладовкам жал. А так, придётся разгребать чужие проблемы, тортики кушать и лицеисток по углам жать.
— «Хм…почти одни и те же шары получаются… И чего я разнылся? Опять Стасовы эмоции шалят….»
Если рассмотреть всё произошедшее сегодня, то о более удачном исходе и мечтать не приходится. Орлов — съел по самые гланды, шею вряд ли сможет повернуть, Скоба старший выхватил, теперь на больничке с младшим братцем будут в преферанс играть.
Это очевидные мои успехи за сегодня, но есть ещё сопутствующие. Те, кто думал, что Стасик не вошёл в силу и стал слабаком, теперь два раза подумают, прежде чем предъявить за старые обидки. Со стороны Романовского лицея, к моей персоне нет никаких претензий, что немаловажно. Эта девчушка, Мила, вроде не сильно расстроилась на мои вольности, последствий быть не должно. Нужно будет её как-то отблагодарить за заколки. Если бы не они, то своими ногами в медпункт я бы сейчас не шагал. Скверх лысый с больничкой, не особо страшно, плохое здесь в другом. Если бы Скобинов меня уделал, то после отлёжки в клинике, каждый бы из моих «почитателей» уверовал бы в то, что Стаса Мышкина можно безнаказанно козлить. По тапкам бы дал, исход тот же самый был бы, а так получил в портрет, но достоинство сохранил. Опять же, прогресс с плетением облачения не стоит забывать. После драки со Скобой, и поцелуя с Милой, веретено молотит не хуже потокового двигателя. Благодаря возросшей скорости естественного восстановления оргона, ворот зарядится с минуты на минуту, резерв почти полный, а в течении полчаса нужно будет в обруч следующие связки петель добавлять для резервуара. Надеюсь, что это состояние продлится как можно дольше, и мне удастся завершить эту часть облачения до завтра.
— Молодой человек, вы так и будете в тамбуре стоять? — Отвлёк меня от мыслей мужской скрипящий голос.
— «Ты бы такое увидел через окулус, я бы на тебя посмотрел» — Пронеслась мысль в голове, вызванная воспоминаниями о ректоре.
Во время беседы с Морозовым, чувствуя, что мой резерв стремительно восстанавливается не смотря на зарядку ворота из любопытства, мне захотелось посмотреть на его эфирное тело. Я видел многое, но даже меня проняло, чуть скверхову маму на помощь не позвал! Эфирное тело начинающих магов синее. По мере его уплотнения начинает выделяться его центр, оно меняет свой цвет на фиолетовый, потом на тёмно-фиолетовый. Эфирное тело Морозова имеет багровый окрас и окружено аурой, края которой похожи на щупальца. Они будто живые извиваются вокруг него, прикасаются к стенам, скользят по полу, вьётся по потолку. Даже убитый в гайки стимер, увидь такое, растерял бы кураж от химозы, а его организм очистился бы на бегу естественным путём.
— Сколько пальцев? — Мужик с широким подбородком и квадратным лицом, пошевелив усами вперился в меня прищуренным взглядом серых глаз, тыча в лицо двумя пальцами.
— Два, а на руке пять. — Ответил я, после чего тот быстро щёлкнул несколько раз у одного и другого моего уха.
— Рефлексы почти в норме. — Удовлетворенно промурлыкал себе под нос крепко сбитый усатый дядька лет сорока на вид, указывая рукой в кабинет. — Пройдёмте, Станислав Мышкин. Нужно вас осмотреть.
— К-хм… Любезный, а откуда вы знаете как меня зовут? — Сразу насторожился я, не спеша проходить в кабинет. — Мы с вами раньше не встречались?
— Нет, не встречались, но я знаком с вашей «работой». — Видя, как мой взгляд потупился, дядька лишь едва заметно усмехнулся. — Я о Сергее Скобинове. Осматривал его перед тем как в больницу отправить.
— Ах, это! — Вошёл я сразу в княжеский образ. — Теперь понимаю. Да, недопонимание между нами имело место быть. Приношу извинения за доставленные вам хлопоты.
— Да, что вы, княжич? — Замотал руками дядька дёргая усами. — Это моя работа. Я Пётр Петрович Велланский, куратор медицинской службы Романовского лицея.
— Приятно познакомиться. — Моё лицо растянулось в наигранной учтивой улыбке, но через мгновение шикнув от боли я потёр рукой напухшую щёку.
— Пройдёмте, пройдёмте! — Засуетился «Усач», потянув меня в кабинет. — Сейчас спреем обезболивающим обработаем, и компресс наложим.
Сопротивляться я не стал. Усадив меня в поворотный стул, Усач проворно подскочил к шкафчику извлекая оттуда всё необходимое. Не прошло и пары минут, как на щеке красовался белый квадрат примочки.