Дед Стаса, кому по наследству перешло дело, вовремя это понял, и занялся переориентацией бизнеса. Позаимствовав опыт коллег из Англии и Франции, он начал разведение не рабочих пород, а скаковых и тех, что выполняют как это сейчас называется «эстетическую функцию». До полного ума, родовое дело было доведено уже Ставром Мышкиным. В результате, наш род теперь имеем два крупных даже по европейским меркам конезавода, репродуктор для выведения новых пород, два ранчо, ипподром, где любой желающий может покататься на лошадях за отдельную плату и ветеринарную клинику в черте Петрограда. Зная всё это, имея небольшие представления о семейном деле от Стаса, для меня всё равно остаётся немного диким тот факт, что некоторые лошади в конюшнях отца по своей стоимости не уступают мощным навороченным спорткарам, а есть и такие, которые уходят с молотка на аукционах.
Не смотря на это, благосостояние Мышкиных, по сравнению с другими княжескими родами оценивается как среднее. Земельный налог, императорский налог, дорогое кормовое сырьё, оплата работы персонала, сопутствующие расходы, содержание поместья и прочее — съедают значительную часть получаемых средств, но на хлеб с маслом, ложечку икры, и тортик для Айзека, Мышкиным вполне хватает.
— «Нет, это не покупатели» — стало сразу понятно мне, когда этот кортеж проехал мимо конюшни поместья, подъезжая к открывающимся воротам внутреннего двора.
Воспоминания Стаса подсказали мне, что ни один из покупателей отца, зачастую искушённые коневоды и большие любители этих животных, не проехал мимо конюшни поместья, чтобы не напросится «на посмотреть». Обычно они разочаровывались, предполагая, что там отец держит самых ценных своих скакунов. Это было далеко не так, но все отказывались верить отцу в том, что там в конюшне тройка верховых «Донских», подозревая его в том, что самое лучшее он держит поближе к себе. Был там ещё вороной жеребец по кличке «Водолаз» фризской породы, принадлежавший Стасу, которого он выпросил пару лет назад для «покатушек» по окрестностям у отца. Хоть порода фризских относится к благородным, этот жеребец не имел большой ценности из-за дефекта в виде белой отметины «звёздочки» на лбу, за которую он и понравился княжичу. Он то и нарёк жеребца «Водолазом», за то, что конь при виде воды забывал обо всём и мчался к ней, чтобы поплескаться и поваляться. Для этих целей подходила не только небольшая речушка в километре от поместья, но и мало-мальски крупная лужа, оставшаяся после дождя. Нужно будет на днях попробовать покататься самому. Стас не раз это делал, особенно когда его все доставали, и нужно было выпустить пар. Я же знаком с верховой ездой только по его воспоминаниям, но хотелось бы попробовать лично. Должно получится, не думаю, что это сложней, чем управлять линкором.
— «Скверхово вымя» — Других мыслей мне в голову не пришло, когда шагом, иногда переходя на лёгкую трусцу, я добрался до ворот поместья. — «Что этот здесь забыл?»
Родовые гербы на номерах автомобилей были отлично знакомы княжичу. «Этот» приходился Стасу дядей, по матерной линии. Маркиз Гийом Эктор де Виллар производил впечатление скользкого типа и судя по воспоминаниям Стаса, таковым и являлся. Ни раз и не два, до семейства Мышкиных доходили слухи о том, что Гийом был замешен в некоторых финансовых махинациях в Турине, когда перебрался туда лет шесть назад с исторической родины. Слухи не находили подтверждения, а Гийом всегда выходил, что называется «сухим из воды», не клят не мят. Стас его терпеть не мог за слащавую внешность, пижонство, подобострастный голосок и высокомерие. Своё отношение княжич не скрывал, всячески находя повод за семейным ужином как-нибудь задеть своего родственничка, либо находя причину, чтобы не присутствовать за столом. Я же, в свою очередь, собираюсь придерживаться той же модели поведения по объективным причинам. У меня этот тип так же, как и у Стаса особой симпатии не вызывает, а мне нужно поддерживать свой образ, чтобы ни у кого не возникло лишних вопросов ко мне. Вторая же причина, конкретно моя личная, и вытекает из опыта прошлой жизни. Мой брат Дмитрий в отличии от Стаса всегда хорошо ладил с дядей Гийомом. Отсюда следует очевидный вывод, что Гийом — такой же скверх, как и мой братец. Скверх с человеком не найдёт общего языка, чего не скажешь о двух скверхах. Эта гнусь любит сбиваться в кучки по интересам, в крови это у них. Против природы не попрёшь, подобное тянется к подобному. Исключением из этого правила являются лишь одноимённые полюса магнита.
Перед тем, как пройти через калитку рядом с воротами, я остановился и цинично, не скрываясь, начал разглядывать кортеж Гийома. Внимание привлекла охрана четырёх, оставшихся снаружи машин. Будь на моём месте княжич Мышкин, он бы даже не обратил внимание, пройдя мимо, но это Стас, а не я. Вооружение бойцов Гийома было явно усилено для простого сопровождения. Чтобы судить об этом, мне было достаточно скудных знаний огнестрельного оружия княжича, которых в большинстве своём нахватался «верхушек» от Токарева. Либо у дядюшки развилась паранойя, либо он собрался на войну. Других идей глядя на охранников в тяжёлых бронежилетах, половина из которых были вооружены автоматическими винтовками с тактическим обвесом, у меня не возникло. Чтобы развеять сомнения окончательно, достав смартфон из кармана олимпийки, я набрал в глобалнете запрос «Автоматическое штурмовое оружие». Долго искать не пришлось. Уже на третьей картинке мне выдало TAR-21 Израильского производства и стрелково-гранатометный комплекс ARX-160 разработки концерна Beretta.
Мой интерес не остался незамеченным. Стоящие рядом с первой машиной от ворот бойцы явно напряглись от моего внимания. Видя это, решил не нервировать их своим присутствием, пройдя через калитку во внутренний двор поместья, напоследок отметив, что все четыре машины загружены чем-то тяжёлым. Версия, что весь этот «парад» для того, чтобы произвести на кого-то впечатление отпала сразу.
— «Значит, сопровождают некий груз» — Пришёл я к самому на мой взгляд логичному выводу, поднявшись по ступеням на террасу. — «Не матрёшки явно везут. Если только они не чугунные».
Войдя внутрь, я сразу услышал голоса в гостиной. Это точно был дядя, судя по дурацкому смеху «Хо-хо-хо». Не видь я машин с его гербами, подумал бы, что у нас в гостиной каким-то образом оказалась проститутка из доков, которая хохочет над каждым словом потенциального клиента, чтобы больше понравиться.
— Дядя, расскажи, как там в Престолье? Как выставка прошла?
— «И ты здесь?» — мелькнуло у меня в мыслях, когда в гостиной я увидел своего патлатого братца, который в честь приезда дяди решил забить болт на занятия в лицее, и натянув дежурную улыбку, выдал громко в манере Стаса. — Всем утречко. Привет Гийом.
— Ба! Племянник! Рад видеть! Ай-яй-яй, похудел то как… — Начал сокрушаться Гийом, качая головой приложив ладони к лицу. — Хотя знаешь, тебе так даже больше идёт. Выглядишь утончённо и более аристократично.
— Ты тоже, Гийом. Это что? — Указал я на перчатки из белой тонкой кожи на его руках с перфорацией для вентиляции на тыльной стороне.
— Ах, это? Это новая мода среди сыров Милана. Нравится?
— Не, переживаю за твои руки, чтобы не сопрели и грибок не начался. — самым непосредственным тоном заявил я, изображая фальшивую заботу, решая, что настало время немного уколоть «дяденьку», чтобы не расслаблялся. — А ты к нам проездом Гийом, или опять деньги занимать?
— По делам. — Даже не смутившись ответил дядя, захлопав глазами.
— Пф! Как всегда, сплошная невоспитанность и хабальство. — Задрав нос в своей напыщенной манере, влез в разговор братец, стреляя глазами то по отцу, то по матери, ища поддержку в их лице. — В Престолье тебя бы ни на одно культурное мероприятие не пустили.
— Не пустили бы… Как и тебя, братец. — Елейным голосом произнёс я, чувствуя как скоро захрустят щёки от натянутой улыбки. — Позволь напомнить, что роду Мышкиных запрещён въезд даже на прилегающие к столице территории, начиная с Золотого кольцо Престолья.
— Мальчики, постарайтесь не ссорится хотя бы сейчас. — Вступила в разговор мама Эва, с укором глядя на нас двоих, задержав взгляд на мне.
Ставр Мышкин в это время молчал, наблюдая за развитием событий и не вмешиваясь. Он вообще сам по себе был не многословен, и говорил лишь тогда, когда это было нужно.