- Разве Всадники не подчиняются Агнцу? – тихо спросил я Герцога Элигоса, который внимательно смотрел по сторонам, как и его друг.
- Так и есть. Только в той версии «Откровения», которую все привыкли читать, - спустя минуту ответил он. – А мы имеем дело с другой силой. Темной и опасной. Всаднику сейчас без разницы кто перед ним. Посланец Небес или Преисподней.
- Весело, блядь.
- И не говори, - поддакнул Граф Вине, услышав наш разговор.
- А как его можно убить или остановить?
- Чуму нельзя убить, - покачал он головой. – Всадник бессмертен и будет жить, пока жива хоть одна душа. Чистая или грешная. Если нам удастся восстановить Печать, то он перестанет сеять болезни и вернется туда, где провел тысячи тысяч лет.
- Но это будет пиздец, как трудно, - вздохнула Астра, смотря вперед. Мы проследили направление ее взгляда и охнули, когда увидели то, что видела она. Кафедральный собор и площадь перед ним устилали сотни разлагающихся трупов. Некоторые еще шевелились и отчаянно ползли к тому, кто был всему виной. Напротив входа в собор стоял гигантский белый конь в нарывах и язвах, на котором восседал тучный великан с безобразным ликом. Всадник был закован в белые доспехи, только вот цвет был не таким белым, как многие привыкли видеть. Белый цвет был больным и чахлым. Такого цвета погребальный саван и пепел, остающийся после сожжения. Чума ощерился гнилой улыбкой и выхватил из седельных ножен кривой тесак с меня ростом.
- Вы опоздали, - хрипло пророкотал он, поднимая оружие над головой. – Чума опустилась на жаркую землю, а следом накроет и весь мир.
- Какой же он, блядь, безобразный, - поморщился я, закрывая нос ладонью. В воздухе разлился знакомый аромат скотобойни. Тошнотворно сладкий и горький.
Даже время замерло рядом с одним из Всадников. Чума лишь ехидно посмеивался, глядя на наши лица, на которых застыла маска отвращения. Позади него темнел вход в старую церковь, где и находилась одна из Печатей, но туда еще нужно попасть. А сделать это, пока Всадник стоит на страже, крайней проблематично.
- У тебя голова похожа на залупу бомжа, - робко крикнул я, стараясь привлечь внимание Чумы. Герцог Элигос и Граф Вине поперхнулись от удивления и задорно рассмеялись в ответ на мое заявление. Только Астра нахмурила аккуратные брови и прокомментировала все в знакомой мне манере.
- Вот он сейчас возьмет тебя и засунет себе в жопу, за такие шуточки. А я, блядь, слезы лить не буду по очередному ебанько, у которого язык болтается безо всякого удержу, - прошипела рыжая, наклонившись ко мне.
- Это ты ебанько, - прошипел я, легонько ткнув Астру локтем в бок. – Я его отвлекаю, а демоны с тобой бегут в церковь и восстанавливают печать.
- Вон ты что задумал, - улыбнулась Астра, враз повеселев.
- Уверен, что справишься, Збышек? – тихо спросил Герцог Элигос, подходя к нам. Я кивнул и сделал храброе лицо, вот только внутри все дрожало от страха. Кто знает, чего ждать от Первого Всадника.
- Постараюсь. Только вы быстренько, хорошо?
- Не могу обещать. Процесс восстановления Печати весьма сложен и требует больших сил.
- Ну и хуй с ним. Бегите, когда эта смердящая куча на меня двинется, - обреченно вздохнул я, туже затягивая ремень на джинсах, чтобы не спали в самый неподходящий момент, и вышел вперед. – Эй, Чума, а у тебя член есть? Или он уже сгнил к ебеням, и ты огурцом его заменяешь?
- Пошли, - приказал Элигос, отходя в сторонку и зовя за собой остальных. Всадник зарычал и двинулся в мою сторону.
Вблизи Чума производил весьма величественное впечатление. Может, дело в белых доспехах, которые оказались покрыты тонкими кровавыми паутинками, делая Всадника похожим на мраморную статую. А может высокий рост вкупе с гигантским тесаком, каким мясники разделывают мясо. Но было еще кое-что. От Чумы нестерпимо воняло тухлятиной и еще целой смесью самых отвратных запахов на свете.
- Погоди, - я поднял руку и инстинктивно отшатнулся, дабы не грохнуться в обморок от смеси ароматов Всадника. Тот рассмеялся, не обращая внимания на то, как за его спиной два демона и одна рыжая праведница, скрываются в старой церкви. Полдела сделано.
- Ты погоди пиздеть, а я погожу тебя пиздить, - ухнул Чума, наклоняясь ко мне.