– Сука…
Я стоял на низком крыльце, сразу же привычно привалившись, на этот раз к обитому полосками войлока косяку, и попытался зацепиться взглядом за детали открывшейся панорамы.
Утро, скорее всего. И раннее лето в звенящей тишине сибирской тайги.
Деревня какая-то на берегу, небольшая, находится в состоянии летаргического сна, – баста, остальное пока не познаваемо, плохо вижу вдаль… С трудом повернул голову направо. В сорока метрах – длинный деревянный дом с открытой верандой под навесом из шифера и колхозно исполненной вывеской на фронтоне: «Артель Монина». Справа от конторы стояла средних размеров баня с длинной железной трубой, рядом с ней – большой сарай, на крышу которого заброшена обшарпанная моторная лодка. Дыма над трубой не было. Людей не видно, как не слышно шума машин и стрекотания лодочных моторов на реке…
А за строениями – высокий чёрный лес.
Опять сглотнув в попытках добыть слюну, я осторожно перевёл тяжёлую, словно чужую голову налево.
Две железные бочки! Всё, есть. Остальное подождёт.
Только давай-ка по стеночке, Лёша, по стеночке, не торопись… То и дело касаясь пальцами руки поверхности влажного дерева, я, словно пьяный, побрёл к спасению, думая, что вот-вот свалюсь.
Брёвна фасада были покрашены в издевательски весёлый канареечный цвет. А боковая пристройка с крыльцом и дверью, из которой я вывалился, – в синенький. Значит, это муниципальное учреждение.
Обе бочки оказались до краев полны дождевой водой.
Святые небеса! Да пусть там хоть дюжина лягушек живёт! Вцепившись обеими руками в ржавый край, я опустил голову и начал пить, с большим усилием заставляя себя делать паузы. Голова закружилась ещё больше.
Стоп. Придётся сесть, прямо на мокрую и холодную траву.
Чёрт побери, да я же голый! Нет, в трусах, ссохшихся от мочи. Зараза, сколько же я там пролежал? Стянув труселя, с ненавистью бросил их на землю и огляделся. Ага, ведро есть, эмалированное. Ну, тогда давай, трудись! С трудом поднявшись, я начал поливать трусы водой из бочки и неловко месить их босыми ногами вместе с травой, постоянно оглядываясь. Грёбаный стыд… Не может взрослый мужик ходить на улице голым, в таком виде ты чувствуешь себя беспомощным. Особенно сейчас, когда меня может забороть средних лет полевая мышь.
Так, теперь надо и самому обмыться. А на улице, между прочим, начался добрый дождик, решивший помочь лишенцу с сангигиеной. Усиливаясь за минуту, он быстро начал вваливать зарядами, и сопки на другой стороне реки почти полностью исчезли в пелене водяных струй, сам берег уже хрен различишь. Серые низкие тучи грязной ватой пытались зацепиться за верхушки сосен на холмах, но ветерок потащил их дальше. «Южный дует, по течению, потому и не задирает волну», – машинально отметил я.
Это Енисей-батюшка.
Чёрт, как мне холодно! Кое-как отжав трусы – левая рука всё ещё не разработалась, – я их торопливо напялил, расправив на заднице руками, и набрал ведро наполовину, больше не унести. В дом пошёл, уже чуть-чуть отжимаясь от стены, смелый стал…
Мумификация не состоялась.
Ещё раз глянь на дом, потом пригодится. Остановившись, я поднял голову. Российский флаг на коньке, мокрый, обвис. Антенна с оборванным проводом. Сверху фасад украшали три больших портрета в рамках: Пётр Первый, Сталин и Путин. Кто-то особо отважный последнему из вождей подрисовал усики, которые позже постарались затереть.
Вывеска гласила:
Минздрав РФ
Фельдшерско-акушерский пункт
ФАП пос. Разбойное
Первый раз вижу, чтобы аббревиатура шла позже расшифровки.
– О как… Разбойное.
Тоже мне, посёлок… Раньше такие называли станками, да и сейчас слово не забыто. Вот это имечко! Говорящее, репутационное. Лихо меня занесло! Постой, Лёха, а ты решил, что должен был заслуженно оказаться в комнате отдыха престижного столичного клуба любителей джаза?
Утоление жажды сразу потянуло за собой новые устремления – теперь жрать охота. Не скажу чтобы уж очень сильно, всё-таки желудок только начал распрямляться, но противная голодная дрожь пошла. И одежда нужна, срочно, чувствуется переохлаждение, простыну ведь. Подумав об этом, горько усмехнулся…
Зайдя внутрь, я тщательно закрыл за собой дверь, ещё и сторожок повернул, слабо погрозил пальцем дерматину и строгой тётеньке на плакате – хорошенько стерегите! А! Вспомнил, как это называется: наглядные материалы для санитарно-просветительской работы и формирования здорового образа жизни. Ведро оставил в коридоре.
В фельдшерском пункте было несколько комнат и крошечное помещение аптеки с окошком над полочкой и большим навесным замком. Рядом на стене висел перечень личного состава ФАП, включающий фельдшера – заведующего участковым пунктом, акушерку, патронажную медицинскую сестру и санитарку. Заведующий – мужик, вот почему портреты на фасаде висят, женщина бы до такого не додумалась.