Дешевле хорошее помещение и не найти. А здесь есть все. Оборудование, персонал, клиенты. Потенциал, в конце концов. Оно очень уютное, четырехуровневое, с кучей маленьких телевизориков и большим экраном. Там необыкновенно притягательно, туда хочется идти вновь. Я уже влюблена в него.
Я подумала и выставила таинственному господину Огурцову свое ответное коммерческое предложение. Теперь он думает. Обещал ответить до конца недели.
Пока он думает, я изнываю от нетерпения и бездействия.
Рано-рано утром позвонила мама с печальной новостью.
У меня умерла бабушка. В маленьком городе Серове, за хребтом Уральских гор. Я плачу, но не от горя. Я плачу, потому что на земле стало меньше одним человеком, которого я очень-очень люблю.
Ее смерть сама по себе — не горе, так лучше. Бабуле моей около ста лет, последние годы она не видела, не ходила, была слабенькой и немощной. Только ум ее почти всегда был при ней. Иногда она плакала и говорила:
— За что же боженька на меня рассердился, не берет к себе?
Бабушка была божьим человеком. На таких смотришь — и видишь свет. За всю жизнь она ни с кем не поругалась и ни про кого не сказала плохо. Почти все светлые воспоминания детства связаны у меня с ней.
В ее доме всегда было тепло, она по утрам растапливала печку, пекла оладьи и говорила:
— Внученька моя, вставай.
Я, сонная, ела оладьи, малину с молоком, а она мыла посуду. Она всегда что-то делала.
Бабушка была глубоко верующей. Никогда не садилась за стол, не ложилась спать, не помолившись коротенько, шепотом.
Вера ее была внутри, а не снаружи, как будто и не вера даже, а глубинное знание.
Мы только один раз говорили об этом. Я была маленьким коммунизированным атеистом и принесла ей почитать книгу «Овод». С этого я решила начать свою борьбу с бабушкиной отсталостью. С нетерпением ждала, пока она ее прочтет и, дождавшись, приступила к политбеседе.
— Ну как? — говорю.
— Что как?
— Как книга?
— Очень хорошая.
— Ну и что ты теперь думаешь?
— Про что?
— Про бога.
Бабушка в недоумении и непонимании разводит руками:
— А что я должна думать?
Она даже не очень поняла, мне кажется, в чем был мой заход. Все эти игры были не для нее.
Вот я и думаю теперь, как же знание и вера отличаются друг от друга!
Веру можно поколебать, а знание, наверное, нет.
Ведь, согласитесь, глупо, например, спрашивать у меня, верю ли я в то, что меня зовут Наташа?
Я могу придумать сколько угодно философских штучек-дрючек, подвергающих сомнению этот факт, но в глубине души я знаю, что на этой планете меня зовут именно так. И наоборот. Мне часто говорят, что я хорошая. Я верю в это. Но то и дело подвергаю сомнению, терзаюсь и делаю глупости. Вера в это есть. Знания нет.
Бабушка не была очень уж грамотной. Она не задумывалась о смысле жизни, формировании мировоззрения, духовном росте. Она просто жила, спокойно выполняя свое дело, любя нас и точно зная, что ей делать каждую секунду времени. Невербальное знание. Мудрость.
Мы все щенки по сравнению с ней в духовном развитии, вместе со своими тренингами, Интернетом, книгами, размышлениями, практиками, беспрерывной рефлексией.
Я плачу, потому что не поехала попрощаться с ней. У меня нет денег, и я виновата в том, что их нет именно сейчас. Еще один камешек в моей душе. Виновна.
Я никому из друзей не говорю, что она умерла. Не хочу пока. Будут пустые разговоры. Суета.
Когда я приезжала к ней в последний раз, после большого перерыва, я волновалась. Думала, что она будет плакать, и мне хотелось ее утешить. Она уже не могла вставать от слабости, почти не слышала и совсем не видела. Когда узнала меня, сказала только одно, как раньше: «Внученька моя». Я расплакалась у нее на груди. Она не проронила ни слезинки, только гладила меня по спине твердой высохшей рукой и повторяла:
— Не плачь, не плачь, не плачь…
Даже в таком состоянии она была во много раз сильнее меня.
Для меня именно с нее начинается наша семья. Ева.
Бабушка родила троих детей, которые нарожали ей внуков, те правнуков, те в свою очередь праправнуков.
Ее многочисленное потомство мотает по свету, мы все разные, и нас уже сложно посчитать.
Мы все немножко сумасшедшие, как и все люди на этой странной, безумной планете.
Мы женимся, выходим замуж, садимся в тюрьмы, разводимся, страдаем, радуемся, выходим из тюрем, ссоримся, миримся, обижаемся, прощаем, снова выходим замуж, рождаемся, умираем, плачем, смеемся.