У меня он чемерицы поглотает двадцать дней.
Менехм I
У меня же повопишь ты под плетьми и тридцать дней.
Лекарь
Позови людей скорее, пусть возьмут.
Старик
А скольких звать?
Лекарь
Для него, в таком безумье, уж не меньше четверых.
Старик
Мигом будут; ты же, лекарь, стереги его.
Лекарь
Ну, нет.
Лучше дома приготовлю все, что надо. Так скажи
Ты рабам, пускай притащат.
Старик
Ладно.
Лекарь
Ухожу.
Старик
Прощай.
Оба уходят.
Менехм I
Тесть ушел, ушел и лекарь. Наконец-то я один!
В чем тут дело, что безумным вздумали меня считать!
Ведь с тех нор, как я родился, я ни разу не болел,
И совсем я не безумен: драк и ссор не затевал,
Сам я здрав, встречаю здравых, знаю тех, с кем говорю.
А кричат, что я безумен… или сами без ума?
Как мне быть? Домой хочу я — да не пустит ведь жена.
(Показывая на дом Эротии.)
А туда и не пытаюсь; слишком плохи там дела.
Что ж, останусь здесь; хоть ночью пустят, может быть, домой.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Мессенион
(входит)
Пример всем рабам тот мудрец-раб, блюдет кто,
Забот полон страхов, добро господина.
Пусть тот прочь ушел, раб хранит все, как прежде,
Усердно и так, будто смотрят за ним.
Ведь тот, кто умом здрав, поймет, что важней быть
Небитым, чем есть, сколько влезет в живот.
Пусть вспомнит бездельник, награда какая
Его ждет за лень от руки господина:
Битье, труд на мельнице тяжкий, колодки,
И голод, и холод
Порокам его воздаянье.
Вот потому-то, я уверен, лучше добрым быть слугой.
Ушам приятней разговоры, чем спине кулак и плеть.
Приятней поедать хлеба, чем хлеб на мельнице молоть.
Вот потому-то я послушен и усерден потому
И, право, пользу вижу в том!
Пускай другие поступают как угодно, я ж мой долг
Со страхом буду выполнять, чтоб мне не провиниться в чем.
Ведь в том и добродетель наша — всякой избегать вины.
И те, что глупы и беспечны, все раскаются потом,
А я надеюсь за усердье скоро волю получить.
Я спину гну, но от побоев этим спину берегу.
Теперь отвел рабов с поклажей я на постоялый двор,
И вот спешу сюда навстречу. Постучу-ка в дверь к нему,
Попытаюсь из притона я хозяина спасти.
Но, боюсь, пришел я поздно и уже проигран бой.
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Старик, Менехм I, рабы, Мессенион.
Старик
(рабам)
Заклинаю вас богами, приказание мое
Вы усердно выполняйте; вот, еще раз повторю:
Вы его хватайте мигом и к врачу бегите с ним,
Если палок не желают ваши спины и бока.
Да смотрите, не пугаться, коль он будет угрожать!
Ну что ж стоите, что ж боитесь? Уж давно хватать пора.
А я пойду к врачу скорей и там вас встречу.
(Уходит.)
Менехм I
Горе мне!
Что тут за притча? Что за люди?
Для чего ко мне бегут? Чего хотите?
Что вам надо? Окружать меня к чему?
Зачем хватать? Куда несете? Стойте!
Умоляю вас,
Сограждане, скорей на помощь!
Отпустите вы меня.
Мессенион
Благие боги, что же это, что же это вижу я?
Уносят эти негодяи господина моего.
Менехм I
Помочь никто мне не решится?
Мессенион
Я решусь, мой господин
Злодейство недостойное,
О граждане, чтоб кто-нибудь
Похитить в мирном городе
Средь бела дня осмелился
Свободного приезжего!
Отпустите!