Мне дела нет до Гига многозлатного.
Чужда мне зависть, на богов не сетую
И царской власти не ищу величия, —
Все это далеко от взора глаз моих.
«Из дочерей…»
Из дочерей Ликамба только старшую.
«Своей прекрасной розе с веткой миртовой…»
Своей прекрасной розе с веткой миртовой
Она так радовалась. Тенью волосы
На плечи ниспадали ей и на спину.
«…старик влюбился бы»
…старик влюбился бы
В ту грудь, в те миррой пахнущие волосы.
«Не стала бы…»
Не стала бы старуха миррой мазаться.
«И ты, владыка Аполлон…»
И ты, владыка Аполлон, виновников
Отметь и истреби, как истребляешь ты.
«Главк, ты видишь…»
Главк, ты видишь: глубь морская всколыхнулась от водны
И нависли грозно тучи над Гирейскою скалой.
То — знак бури! Страх на сердце: мы застигнуты врасплох.
«Предоставь все божьей воле…»
Предоставь все божьей воле — боги часто горемык,
После бед к земле приникших, ставят на ноги опять,
А стоящих низвергают и лицом склоняют ниц.
И тогда конца нет бедам: в нищете и без ума
Бездомовниками бродят эти люди на земле.
«Мне не мил стратег высокий…»
Мне не мил стратег высокий, с гордой поступью стратег,
С дивно-пышными кудрями, с гладко выбритым лицом!
Пусть он будет низок ростом, пусть он будет кривоног,
Лишь бы шел он твердым шагом, лишь бы мощь в душе
таил.
«Кто падет…»
Кто падет, тому ни славы, ни почета больше нет.
От сограждан. Благодарность мы питаем лишь к живым, —
Мы, живые. Доля павших — хуже доли не найти.
«Сердце, сердце!..»
Сердце, сердце! Грозным строем встали беды пред тобой.
Ободрись и встреть их грудью, и ударим на врагов!
Пусть везде кругом засады — твердо стой, не трепещи.
Победишь — своей победы напоказ не выставляй,
Победят — не огорчайся, запершись в дому, не плачь.
В меру радуйся удаче, в меру в бедствиях горюй.
Познавай тот ритм, что в жизни человеческой сокрыт.
«Настроения у смертных…»
Настроения у смертных, друг мой Главк, Лептинов сын,
Ковы какие в душу в этот день вселит им Зевс.
И как сложатся условья, таковы и мысли их.
«Леофил теперь начальник…»
Леофил теперь начальник, Леофил над всем царит,
Все лежит на Леофиле, Леофила слушай все.
«И упасть на…»
И упасть на… и прижаться животом
К животу, и бедра в бедра…
«Можно ждать чего угодно…»
Можно ждать чего угодно, можно веровать всему,
Ничему нельзя дивиться, раз уж Зевс, отец богов,
В полдень ночь послал на землю, заградивши свет лучей
У сияющего солнца. Жалкий страх на всех напал.
Всё должны отныне люди вероятным признавать
И возможным. Удивляться нам не нужно и тогда,
Если даже зверь с дельфином поменяются жильем
И милее суши станет моря звучная волна
Зверю, жившему доселе на верхах скалистых гор.
«Бурной носимый волной…»
…Бурной носимый волной.
Пускай близ Салмидесса ночью темною
Взяли б фракийцы его
Чубатые, — у них он настрадался бы,
Рабскую пищу едя!
Пусть взяли бы его, закоченевшего,
Голого, в травах морских,
А он зубами, как собака, лязгал бы,
Лежа без сил на песке
Ничком, среди прибоя волн бушующих.
Рад бы я был, если б так
Обидчик, клятвы растоптавший, мне предстал, —
Он, мой товарищ былой!
«Пророк неложный меж богов великий Зевс…»
Пророк неложный меж богов великий Зевс, —
Сам он над будущим царь.
«Что в голову забрал ты, батюшка Ликамб…»
Что в голову забрал ты, батюшка Ликамб,
Кто разума лишил тебя?
Умен ты был когда-то. Нынче ж в городе
Ты служишь всем посмешищем.
«О Зевс, отец мой! Ты на небесах царишь…»
О Зевс, отец мой! Ты на небесах царишь,
Свидетель ты всех дел людских,
И злых, и правых. Для тебя не все равно,
По правде ль зверь живет иль нет.
Гимн Гераклу
Тенелла!
Светлопобедный — радуйся, о царь Геракл, —
Тенелла —
светлопобедный —
И сам, и Иолай твой — два копейщика! —
Тенелла!
Светлопобедный — радуйся, о царь Геракл!
СЕМОНИД АМОРГСКИЙ
«Внимай, дитя, над всем — один властитель…»
Внимай, дитя, над всем — один властитель: Зевс.
Как хочет, так вершит гремящий в небесах.
Не смертным разум дан. Наш быстротечен день,
Как день цветка, и мы в неведенье живем:
Чей час приблизил бог, как жизнь он пресечет.
Но легковерная надежда всех живит,
Напрасно преданных несбыточной мечте.
Один: считает дни: «Вот, вот…», другой — года.
«Едва минует год, — мнит каждый, — и ко мне
Богатства притекут и прочие дары».
Но вот один в когтях у старости — конец!
А цель — все впереди. Других сразил недуг,
Иных в бою Арей-воитель сокрушил:
Их шлет уже Аид в предвечный мрак земли.
Тех — море унесло… Как гнал их ураган
И грозные валы багрово-мрачных вод!
Погибли. А могли спокойно жить они.
Тот затянул петлю. О, горькая судьба!
По доброй воле, сам, отвергнул солнца свет.
Все беды налицо, — но Керам нет числа,
И смертных горести ни выразить, ни счесть.
Но если бы они послушались меня,
Мы б не любили зла и горя не несли б,
Порывом яростным влекомые в беде.