Нежный Гиг средь нас носился,
Точно юный бог блаженный,
И, тряся фракийской гривой,
Приводил нас всех в восторг,
Что же с ним теперь случилось?
Устыдись, злодей цирюльник!
Ты состриг такой прекрасный
Нежный цвет его кудрей,
Золотых, как луч заката,
Золотых, как мед пчелиный,
Тех кудрей, что так чудесно
Оттеняли нежный стан.
Но теперь — совсем он лысый,
А венец кудрей роскошный
Брошен мерзкими руками
И валяется в пыли.
Грубо срезан он железом
Беспощадным, я ж страдаю
От тоски. Что будем делать?
Фракия от нас ушла!
«Три времени в году…»
Перевод В. Вересаева
Три времени в году — зима
И лето, осень — третье,
Четвертое ж — весна, когда
Цветов немало, досыта ж
Поесть не думай…
«Спят вершины высокие гор и бездн провалы…»
Перевод В. Вересаева
Спят вершины высокие гор и бездн провалы,
Спят утесы и ущелья,
Змеи, сколько их черная всех земля ни кормит,
Густые рои пчел,
звери гор высоких
И чудища в багровой глубине морской.
Сладко спит и племя
Быстролетающих птиц.
«Часто на горных вершинах…»
Перевод В. Вересаева
Часто на горных вершинах, в то время как
Праздник блестящий тешил бессмертных,
В чашу из золота, в кружку огромную, —
У пастухов подобные кружки, —
Выдоив львицу рукою бестрепетной,
Сыр ты готовила острый, огромный…
«Не деревенщина-мужик ты…»
[59]
Перевод В. Вересаева
Не деревенщина-мужик ты,
Не простак и не дурачина,
Не из фессалийских стран,
Не эрисихеец
[60], не пастух ты, —
Родом ты из Сард высоких!
«Как-нибудь дам я треногий горшок тебе…»
Перевод В. Вересаева
Как-нибудь дам я треногий горшок тебе, —
В нем собирай ты различную пищу.
Нет еще жара под ним, но наполнится
Скоро он кашей, которую в стужу
Любит всеядный Алкман подогретою.
Он разносолов различных не терпит,
Ищет он пищи попроще, которую
Ест и народ…
«Вот семь столов и столько же сидений…»
Перевод В. Вересаева
Вот семь столов и столько же сидений.
На тех столах — все маковые хлебцы,
Льняное и сесамовое семя,
И для детей в горшочках — хрисокола
[61].
«Он уж подаст бобовую нам кашу…»
Перевод В. Вересаева
Он уж подаст бобовую нам кашу,
И плод вощаный пчел
[62], и хидрон
[63]белый.
Перевод В. Вересаева
……………………………
Убитого Полидевком.
[65]
Не Ликайса лишь в числе усопших я вспомню, —
Вспомню Энарсфора с быстроногим Себром,
Многомощного Бокола,
[66]
В ярких латах Гиппофоя,
И Эвтейха-царя, и Аретия
С Акмоном, славным меж полубогов.
Скея, пастыря дружин
Великого, и Эврита,
В битвах стойкого бойца,
И Алкона — всех их, храбрых,
Не забудет песнь моя.
Сломили Судьба и Порос
[67]
Тех мужей, — старейшие
Меж богов. Усилья тщетны.
На́́ небо взлететь, о смертный, не пытайся,
Не дерзай мечтать о браке с Афродитой,
Кипрскою царицей, или
С дочерью прекрасной Порка
[68],
Бога морского. Одни страстноокие
Входят хариты в Кронидов дворец.
Из мужей сильнейшие —
Ничто. Божество над всеми
Царствует. Друзьям богов
Оно посылает блага,
Как из почвы бьющий ключ.
Врагов же смиряет. Силой
Грозной некогда пошли
На Зевсов престол Гиганты.
Бой был тщетен. От стрелы одни погибли,
И от мраморного жернова — другие.
Всех Аид их ныне принял,
Их, что собственным безумьем
Смерть на себя навлекли. Замышлявшие
Зло претерпели ужасный конец.
Есть богов бессмертных месть.
Блажен, кто с веселым духом,
Слез не зная, дни свои
Проводит. А я блистанье
Агидó пою. Гляжу,
Как солнце блестит: его нам
Агидо дает познать.
Но мне ни хвалить прекрасной,
Ни хулить не позволяет та, что хором
Словно правит. Ведь сама она меж прочих
Выдается, словно кто-то
Посреди коров поставил
Быстрого в беге коня звонконогого,
Сходного с быстролетающим сном.
Не видишь? Вон пред нами конь
Енетский
[69]. Агесихоры
Волосы, моей сестры
Двоюродной, ярко блещут
Золотом беспримесным.
Лицо же ее серебро —
Но что еще тут говорить?
Ведь это — Агесихора!
После Агидо вторая красотою, —
Колаксаев конь
[70]за приз с ибенским
[71]спорит.
Поднимаются Плеяды
В мраке амбросийной ночи
Ярким созвездьем и с нами, несущими
Плуг для Орфрии
[72], вступают в битву.
Изобильем пурпура
Не нам состязаться с ними.
Змеек пестрых нет у нас
Из золота, нет лидийских
Митр, что украшают дев
С блистающим томно взором.
Пышнокудрой нет Наннó
С Аретою богоподобной,
Нет ни Силакиды, ни Клисисеры:
И, придя к Энесимброте, ты не скажешь:
«Дай свою мне Астафиду!
Хоть взглянула б Янфемида
Милая и Дамарета с Филиллою!»
Агесихора лишь выручит нас.
вернуться
Алкман(середина VII в. до н. э.) — древнейший мастер хоровой мелики. Родился в Малой Азии, но с молодых лет жил в Спарте, куда был привезен рабом и где стал признанным поэтом, руководя девичьими хорами, для которых и писал песни — так называемые парфенеи, или парфении.
вернуться
По-видимому, девичий хор обращался к Алкману.
вернуться
Эрисихеец— то есть родом из города Эрисихи в Акарнании.
вернуться
Хрисокола— кушанье из льняного семени и меда.
вернуться
Единственный крупный отрывок, дошедший до нас от Алкмана. Текст (на папирусе) был найден только в XIX веке в одной из египетских гробниц. Некоторые стихи переведены по предположительной реконструкции. После назидательного рассуждения о скромной по сравнению с богами доле смертного и соответствующего примера из мифологии (победа богов над гигантами) следует прославление девичьего хора, особенно девушек Агидо и Агесихоры.
вернуться
Убитого Полидевком. — Начало парфенея не сохранилось, и кто был убит Полидевком — неясно.
вернуться
Энарсфор, Себр, Боколи т. д. — сыновья мифического героя Гиппокоонта, убитые Гераклом.
вернуться
Порос. — Древний комментатор отождествляет это божество с Хаосом. Платон в «Пире» говорит о Поросе (изобилии) как об отце Эрота.
вернуться
Конь енетский. — Енеты — народ в Иллирии (восточное побережье Адриатического моря).
вернуться
Колаксаев конь— по-видимому, скифский (у Геродота упоминается скифский царь Колаксай).
вернуться
Ибенский— лидийский. Перечислены знаменитые породы коней, а сравнение красивой девушки с лошадью обычно для древнегреческой поэзии.
вернуться
Орфрия. — Вероятно, имеется в виду богиня Артемида Орфия («Восходящая» — эпитет Артемиды в Спарте и Аркадии).