Перевод Л. Блуменау
Что ты за Вакх и откуда? Клянусь настоящим я Вакхом,
Ты мне неведом; один сын мне Кронида знаком.
Нектаром пахнет он, ты же — козлом. Из колосьев, наверно,
За неимением лоз делали кельты тебя.
Не Дионисом тебя величать, а Деметрием надо,
[574]
Хлеборожденный!
[575]Тебе имя не Бромий, а Бром.
[576]
«Наг я на землю, пришел…»
Перевод Л. Блуменау
Наг я на землю пришел, и нагим же сойду я под землю.
Стоит ли стольких трудов этот конец мой нагой?
«Всякая женщина — зло…»
[578]
Перевод М. Лозинского
Всякая женщина — зло. Но дважды бывает хорошей:
Или на ложе любви, или на смертном одре.
Перевод Л. Блуменау
Когда ты предо мной и слышу речь твою,
Благоговейно взор в обитель чистых звезд
Я возношу, — так все в тебе, Ипатия,
Небесно — и дела, и красота речей,
И чистый, как звезда, науки мудрой свет.
На статую Геракла, опрокинутую христианами
[580]
Перевод Л. Блуменау
Медного Зевсова сына, которому прежде молились,
Видел поверженным я на перекрестке путей
И в изумленье сказал: «О трехлунный
[581], защитник от бедствий,
Непобедимый досель, в прахе лежишь ты теперь!»
Ночью явился мне бог и в ответ произнес, улыбаясь:
«Времени силу и мне, богу, пришлось испытать».
На статуи богов, перенесенные для христианского культа в дом некоей Марины
[582]
Перевод Л. Блуменау
Став христианами, боги, владельцы чертогов Олимпа,
Здесь обитают теперь невредимыми, ибо отныне
Не предают их сожженью плавильня и мех поддувальный.
1
Перевод С. Апта
Мне кажется, давно мы, греки, умерли,
Давно живем, как призраки несчастные,
И сон свой принимаем за действительность.
А может быть, мы живы, только жизнь мертва?
2
Перевод Л. Блуменау
О, худшее из зол — зло зависти, вражда
К любимцам божества, счастливым меж людьми!
Безумцы, ею так ослеплены мы все,
Так в рабство глупости спешим отдать себя!
Мы, эллины, лежим, во прах повержены
И возложив свои надежды мертвые
На мертвецов. Так все извращено теперь.
1
Перевод Л. Блуменау
Книги, орудия муз, причинившие столько мучений,
Распродаю я, решив переменить ремесло.
Музы, прощайте! Словесность, я должен расстаться с тобою, —
Иначе синтаксис твой скоро уморит меня.
2
Перевод Л. Блуменау
Целый пентастих
[585]проклятый грамматике служит началом:
В первом стихе его гнев; гибельный гнев — во втором,
Где говорится еще и о тысячах бедствий ахейцев;
Многие души в Аид сводятся — в третьем стихе;
Пищей становятся псов плотоядных герои — в четвертом;
В пятом стихе — наконец — птицы и гневный Кронид.
Как же грамматику тут, после всех этих страшных проклятий,
После пяти падежей, бедствий больших не иметь?
3
Перевод Л. Блуменау
С гибельным гневом связался, несчастный, я брачным союзом;
С гнева начало ведет также наука моя.
Горе мне, горе! Терплю от двойной неизбежности гнева —
И от грамматики я, и от сварливой жены.
«Зевс отплатил нам огнем за огонь…»
Перевод Л. Блуменау
Зевс отплатил нам огнем за огонь,
[586]дав нам в спутники женщин,
Лучше бы не было их вовсе — ни жен, ни огня!
Пламя хоть гасится скоро, а женщина — неугасимый,
Жгучий, дающий всегда новые вспышки огонь.
«Чужд я надежде…»
Перевод Л. Блуменау
Чужд я надежде, не грежу о счастье; последний остаток
Самообмана исчез. В пристань вошел я давно.
Беден мой дом, но свобода под кровом моим обитает,
И от богатства обид бедность не терпит моя.
«Солнце — наш бог лучезарный…»
Перевод Л. Блуменау
Солнце — наш бог лучезарный. Но если б лучами своими
Нас оскорбляло оно, я бы не принял лучей.
«Полон опасностей путь нашей жизни…»
Перевод Л. Блуменау
Полон опасностей путь нашей жизни. Застигнуты бурей,
Часто крушение в нем терпим мы хуже пловцов.
Случай — наш кормчий, и в жизни, его произволу подвластны,
Мы, как по морю, плывем, сами не зная куда.
Ветром попутным одни, а другие противным гонимы,
Все мы одну, наконец, пристань находим — в земле.
«С плачем родился я…»
Перевод Л. Блуменау
С плачем родился я, с плачем умру; и в течение целой
Жизни своей я встречал слезы на каждом шагу.
О, человеческий род многослезный, бессильный и жалкий,
Властно влекомый к земле и обращаемый в прах!
вернуться
Римский император Юлиан (время правления: 361–363 гг. н. э.), прозванный христианами «Отступником», посвятил свои литературные труды идее возрождения старой языческой религии. Кроме прозаических произведений на греческом языке, от Юлиана осталось несколько эпиграмм.
вернуться
Пиво, с которым Юлиан познакомился, скорее всего, в Галлии, было новым для многих его современников — средиземноморцев напитком.
вернуться
Не Дионисом тебя величать, а Деметрием надо. — Если вино — дар Диониса, то пиво — дар покровительницы хлебных злаков Деметры.
вернуться
Хлеборожденный— Обыгрывается эпитет Вакха — «огнерожденный».
вернуться
Не Бромий, а Бром. — Обыгрывается созвучие эпитета Вакха «Бромий» («Шумный») со словом «бромос» (в переводе — «зловоние»).
вернуться
Один из самых ярких литературных памятников упадка античной цивилизации — сто пятьдесят дошедших до нас стихотворений Паллада. Паллад жил в Александрии в конце IV и начале V века н. э. Поэт всей душой предан языческим культурным традициям, он с горькой иронией взирает на христиан, чья религия представляется последним эллинам нелепой и варварской. Строки Паллада выделяются среди других эпиграмм этой эпохи особым изяществом языка и стиха.
вернуться
Эти стихи Проспер Мериме поставил эпиграфом к «Кармен».
вернуться
Ипатия(Гипатия) — женщина-философ, выдающийся математик и астроном, была в 415 году растерзана в Александрии фанатиками-христианами.
вернуться
Эта и следующая эпиграммы относятся ко времени гонений на языческие культы, усилившихся после антиязыческого эдикта римского императора Феодосия I (время правления: 379–395 гг. н. э.).
вернуться
Трехлунным— Геракл назван потому, что связь его матери Алкмены с Зевсом длилась три ночи.
вернуться
Возможно, что речь идет о младшей дочери императора Аркадия Марине (403–449) и об ее константинопольском дворце, куда могли быть перенесены для христианского культа статуи языческих богов.
вернуться
Последние две строки второго стихотворения намекают, по-видимому, на веру в воскресение Христа.
вернуться
Вторая и третья эпиграммы имеют в виду начало «Илиады», изучавшееся на первых уроках грамматики.
вернуться
Зевс отплатил нам огнем… — Намек на миф о Прометее, который похитил огонь у Зевса и отдал его людям.