АЛКМАН
"Три времени в году..."
Три времени в году — зима
И лето, осень — третье,
Четвёртое ж — весна, когда
Цветов немало, досыта ж
Поесть не думай...
"Спят вершины высокие гор и бездн провалы..."
Спят вершины высокие гор и бездн провалы,
Спят утёсы и ущелья,
Змеи, сколько их чёрная всех земля ни кормит,
Густые рои пчёл,
звери гор высоких
И чудища в багровой глубине морской.
Сладко спит и племя
Быстролетающих птиц.
"Часто на горных вершинах..."
Часто на горных вершинах, в то время как
Праздник блестящий тешил бессмертных,
В чашу из золота, в кружку огромную, —
У пастухов подобные кружки, —
Выдоив львицу рукою бестрепетной,
Сыр ты готовила острый, огромный...
"Не деревенщина-мужик ты..."
Не деревенщина-мужик ты,
Не простак и не дурачина,
Не из фессалийских стран,
Не эрисихеец, не пастух ты, -
Родом ты из Сард высоких!
"Как-нибудь дам я треногий горшок тебе..."
Как-нибудь дам я треногий горшок тебе, -
В нём собирай ты различную пищу.
Нет ещё жара под ним, но наполнится
Скоро он кашей, которую в стужу
Любит всеядный Алкман подогретою.
Он разносолов различных не терпит,
Ищет он пищи попроще, которую
Ест и народ...
"Вот семь столов и столько же сидений..."
Вот семь столов и столько же сидений,
На тех столах — всё маковые хлебцы,
Льняное и сесамовое семя,
И для детей в горшочках — хрисокола.
"Он уж подаст бобовую нам кашу..."
Он уж подаст бобовую нам кашу,
И плод вощаный пчёл, и хидрон белый.
Парфеней
. . . . . . . . . .
Убитого Полидевком.
Не Ликайса лишь в числе усопших я вспомню, -
Вспомню Энарсфора с быстроногим Себром,
Многомощного Бокола,
В ярких латах Гиппофоя,
И Эвтейха-царя, и Аретия
С Акмоном, славным меж полубогов.
Скея, пастыря дружин
Великого, и Эврита,
В битвах стойкого бойца,
И Алкона — всех их, храбрых,
Не забудет песнь моя.
Сломили Судьба и Порос
Тех мужей, — старейшие
Меж богов. Усилья тщетны.
На небо взлететь, о смертный, не пытайся,
Не дерзай мечтать о браке с Афродитой,
Кипрскою царицей, или
С дочерью прекрасной Порка,
Бога морского. Одни страстноокие
Входят хариты в Кронидов дворец.
Из мужей сильнейшие —
Ничто. Божество над всеми
Царствует. Друзьям богов
Оно посылает блага,
Как из почвы бьющий ключ.
Врагов же смиряет. Силой
Грозной некогда пошли
На Зевсов престол Гиганты.
Бой был тщетен. От стрелы одни погибли,
И от мраморного жёрнова — другие.
Всех Аид их ныне принял,
Их, что собственным безумьем
Смерть на себя навлекли. Замышлявшие
Зло претерпели ужасный конец.
Есть богов бессмертных месть.
Блажен, кто с весёлым духом,
Слёз не зная, дни свои
Проводит. А я блистанье
Агидó пою. Гляжу,
Как солнце блестит: его нам
Агидо даёт познать.
Но мне ни хвалить прекрасной,
Ни хулить не позволяет та, что хором
Словно правит. Ведь сама она меж прочих
Выдаётся, словно кто-то
Посреди коров поставил
Быстрого в беге коня звонконогого,
Сходного с быстролетающим сном.