Эти находки, разумеется, будоражили воображение и привели к предположениям о том, что на дне Сухумской бухты находятся развалины Диоскуриады. В. И. Чернявский после многолетних наблюдений и изучения древностей, найденных как при строительстве городских кварталов, так и на берегу бухты после штормов, пришел к выводу, что античный город находился на берегу Сухумской бухты и что значительная часть его затоплена морем.
Для изучения затопленных объектов исследователь провел одни из первых в нашей стране подводные археологические работы: "Летом 1876 года… я исследовал… на дне прибрежья Сухумской бухты, до глубины 4-х—6-ти метров… не только целые ряды остатков древних стен, выдающихся местами почти до поверхности моря на расстоянии сажень до 30–50 от берега, но также иззубренные волнами стены древнего замка, поднимающиеся еще с глубины около 6-ти метров настолько, что я мог, поддерживаемый плавательным снарядом, обходить вокруг по пояс и местами по шею в воде. Замок имеет два сомкнутых отделения, одно совершенно круглой формы, другое — четырехугольной; последнее более разрушено. Лежат они перед Сухумской крепостью против конца юго-западной трети длины ее фасада…" [28].
Впечатляющее описание, не правда ли? Кроме того, В. И. Чернявский указал другую башню в восточной части Сухумской бухты вблизи устья р. Беслетка: "На огромном расстоянии от берега рыбаки давно производят собирание устриц и мидий руками со стен огромной башни, выдающейся с глубины около 10 м, башня эта не доходит метра на 3 до поверхности" (Там же).
Эти исследования укрепили мнение о существовании на дне Сухумской бухты затопленных развалин древнего города. Долгое время этот вывод был преобладающим. Он сыграл также большую роль в развитии отечественной подводной археологии.
В дальнейшем с годами постепенно накапливались новые материалы, выявляемые во время строительных работ на территории Сухуми. На повестку дня вновь стал вопрос о локализации Диоскуриады. Изучив имеющиеся данные, М. М. Иващенко пришел к выводу, что "она тянулась, вероятно, неширокой полосой по берегу моря на протяжении 1–2 км по обе стороны р. Беслати, причем часть ее находится на дне Сухумской бухты" [29].
Как мы видим, здесь при поисках древнего города большее внимание уделяется суше, а не морю. А еще через два десятилетия Л. Н. Соловьев пришел к выводу, что из-за сильной абразии под водой не могли сохраниться какие-либо строительные остатки. Интерес к Сухумской бухте постепенно угас.
Но в 1953 г. здесь была сделана замечательная находка. На дне моря у устья р. Беслетка купальщики случайно обнаружили ныне широко известную мраморную надгробную стелу. На ней изображена сцена прощания с умершей. Усопшая показана живой, сидящей в кресле. Одета она в хитон (широкая льняная рубашка), поверх которого накинут гиматий (четырехугольный кусок ткани). Правой рукой женщина обнимает прильнувшего к ее коленям обнаженного мальчика. На заднем плане молодая служанка держит в левой руке шкатулку с погребальными вещами и украшениями покойной. Эта стела — один из выдающихся памятников античного искусства, найденных в Восточном Причерноморье, и ее находка дала мощный импульс для поисков Диоскуриады на дне Сухумской бухты.
Вдохновленные столь впечатляющим открытием исследователи начали широкомасштабные подводные археологические изыскания. В местной печати одно за другим появлялись сообщения об обнаруженных под водой сооружениях. С каждым годом росло как число сенсационных сообщений, так и количество описываемых объектов. Волна захватывающей информации дошла до центральных и даже зарубежных изданий. Писали о целом подводном городе, улицах и площадях, зданиях и башнях. Появились сведения о том, что на одном из зданий этого подводного города сохранилось даже изваяние пловца.
Итоги подводных исследований красочно обобщили в своих популярных книгах Л. А. Шервашидзе и В. П. Пачулиа. М. М. Транш в одной из обобщающих работ по Диоскуриаде писал: "Результаты раскопок и подводных исследований говорят о том, что остатки основной части древнего города находятся на дне Сухумской бухты, а на территории современного Сухуми располагались лишь его окраины"[30]. Таким образом, центр внимания опять переместился в море. И это мнение прочно утвердилось в научной и научно-популярной литературе. Недавно оно было пересмотрено Ю. Н. Вороновым[31]. Он убедительно показал несостоятельность различных гипотез, с помощью которых его предшественники пытались объяснить затопление города: а) глубинно-оползневыми и гидроэвстатическими явлениями; б) гигантским сбором; в) якобы имевшем место недавним перемещением устья реки Гумисты от района устья Беслетки, которое повлекло за собой образование Сухумской бухты. Ни одна из этих точек зрения не подтверждается исследованиями специалистов и не может быть принята. Сам Воронов пришел к выводу, что "в основе разрушения Себастополиса нужно видеть, на наш взгляд, в первую очередь не опускание берега или поднятие уровня моря, а действие прибоя (абразию)" (с. 23). Вывод вообще-то правильный, но сформулирован не совсем точно. Ведь современные берега стали подвергаться абразии в значительной степени благодаря повышению уровня моря.
Какова же полоса берега, уничтоженная морем? Ю. Н. Воронов определил "ширину полосы, занятой морем примерно за 1,5 тыс. лет, в 70–90 м" (с. 19). Несколькими страницами далее он распространяет практически те же цифры уже на больший период времени: "Ширина полосы, отнятой за последние 2 тыс. лет морским прибоем у суши, не превышает 100 м" (с. 25). Но ведь Диоскуриада была основана более 2,5 тыс. лет назад, и нам нужны подсчеты именно за этот период. Получить точную цифру в настоящее время невозможно. Учитывая имеющиеся данные о скорости абразии за различные отрезки времени, а также неравномерность этого процесса, надо полагать, что со дня основания Диоскуриады море уничтожило прибрежную часть города шириной до 200 м: гавань, портовые сооружения, складские помещения и прилегающие к порту жилые кварталы. Прибрежная территория представляла собой низменную песчаную террасу, которая появилась в результате фанагорийской регрессии. Со временем в результате трансгрессии море постепенно затопило низменную террасу, а усилившаяся абразия разрушила прибрежную часть города, которая, как совершенно справедливо отмечает Ю. Н. Воронов, погибла полностью и безвозвратно. Море метр за метром жадно захватывало ее, а неутомимые волны безжалостно перемалывали все, что поглощала стихия: остатки стен, фундаменты, амфоры, чернолаковую посуду, предметы быта, украшения и т. д. Спасти можно лишь те памятники древности, которые пролежали в воде лишь короткое время, как это случилось с известной сухумской стелой. Она была найдена в 6 м от уреза воды на глубине 2 м, т. е. море вырвало ее из обрыва берега совсем недавно. Этим и объясняется ее прекрасная сохранность. И эта стела никак не может служить доказательством того, что на дне Сухумской бухты сохранились какие-то реальные остатки античного города. Их уже нет как таковых. Даже от крупных блоков в лучшем случае остались лишь небольшие камни или галька.
А возвышающиеся на дне морском, поросшие водорослями башни и стены, развалины домов и храмов, протянувшиеся улицы и раскинувшиеся площади существуют лишь в богатом воображении людей, не понимающих, что такие чудеса невозможны. Это — красивая легенда о подводном городе. Между тем поиски затопленной Диоскуриады нет-нет да возобновляются. Одну из таких экспедиций можно было видеть в Сухумской бухте летом 1985 г. На этот раз попытать счастья решили аквалангисты из далекой Казани. Они так рьяно спешили найти наконец подводный город, что забывали даже об элементарных правилах техники безопасности. Достаточно сказать, что не был выставлен сигнал о проведении подводных работ, предписывающий всем плавсредствам обходить этот район стороной. И над головами аквалангистов постоянно проносились моторные лодки и катера, подвергая опасности жизнь тех, кто безуспешно пытался сделать удивительное открытие. Невольно возникает вопрос, кому нужны такие самодеятельные экспедиции? Ведь подводная археология не развлечение, не способ получить возможность поплавать с аквалангом в голубых просторах Черного моря. Это прежде всего серьезная, тяжелая и напряженная работа. И заниматься ею должны, разумеется, специалисты. А хорошо подготовленные аквалангисты-любители могут и часто принимают участие в научных исследованиях, оказывая немалую помощь ученым.
28
29