2
Орднунг юбер аллес
— Мы уже пять дней гнали этих лузеров взашей, — рассказывал Володя, — Только они зацепятся за какой-нибудь рубеж — мы, ясный хрен, останавливаемся, ждём пехоту. Она подходит, лузеры выдвигают лучников, наши — своих, и начинается перестрелка. А эти ж не привыкли, чтобы у кого-то были лучники получше ихних — даже жаль иной раз было наблюдать, как наши их издали укладывали…
— У всех наши роговые луки? — поинтересовался я.
— Хрен там, у половины примерно, у остальных лузерские. Но этого хватило за глаза — у лузеров же вообще ни одного рогового, одни деревяшки. Им далеко, они навесом только хреначат, куда придётся, а наши их прицельно выщёлкивают. Положат наши ихних — пехота поближе подтягивается, и пращники начинают их долбить. А у них — хрен ли это за пращники? Выносят наши их на хрен, пехота снова вперёд — так чаще всего вообще до рукопашки не доходило. Метнут наши дротики — лузеры перебздят и наутёк, кто ещё цел. Ну, это ненадолго — мы же с конницей только этого и ждём…
Лузерами, если кто не въехал, Володя лузитан окрестил. Для спецназеров — дело обычное и естественное. Когда в Чечне заваруха была, так чеченов они «чехами» или «чичами» меж собой называли, а лузитаны для Володи теперь — по тому же принципу — лузеры. И ведь прав, хрен тут чего возразишь. Не то, чтобы я их так уж презирал, но кто они в натуре, раз так воюют? Самые натуральные лузеры и есть! Это ж каким отсеком спинного мозга надо думать, чтоб с голой пяткой переть на шашку? В смысле — толпой на правильно построенные когорты. Отдельный римский манипул так ещё можно смять, если это мальчишки гастаты, но не когорту же! В долине Анаса ещё можно было бы списать их тупизм на нашу внезапность — там Первый Турдетанский обрушился на них как снег на голову, но дальше-то! И время опомниться у них было, и беглецы кое-какие из-под Илипы просочиться успели, да и нагнетавший панику Ликут, хоть и сгущал краски, но говорил им «правду, только правду и ничего кроме правды». Да только не в коня оказался корм.
Наш второй эшелон вторжения как раз подошёл к осаждённой Миликоном Оссонобе, когда лузитаны, осознав наконец, что это уже не набег, а оккупация, собрались с силами и вывели их в чистое поле за родную Лузитанщину. Выглядело это, конечно, красиво, но где были их мозги? Видимо — там же, где и разведка. Иначе въехали бы в крайне неблагоприятный для них расклад и сообразили бы, что ни конии, не говоря уж о местных турдетанах, ни финикийцы оссонобские, впрягаться за них не станут, а будут ждать, чем дело кончится. Даже не зная о нашей с ними договорённости, можно было бы и просечь, что умирать за «свободу и самобытность» вчерашних обидчиков никто из них не жаждет, а без них лузитан с кельтиками даже численно меньше, чем миликоновских турдетан. Против легковооружённого ополчения у них ещё были бы какие-то шансы, но не против легионных же когорт и, тем более, не против матёрых тарквиниевских наёмников. Или они всерьёз рассчитывали, что те останутся на осадных позициях вокруг города? Там — чисто символически, дабы финикийцам Оссонобы было чем объяснить своё бездействие — хватило и лёгких вспомогательных отрядов, а весь Первый Турдетанский с конницей и наёмниками развернулся против толпы лузитан. Но — не сдрейфили они при виде строя тяжёлой пехоты, надо отдать им должное. Сдрейфили и обдристались позже, когда расшиблись в тупой лобовой атаке, а затем схлопотали — ага, неожиданно — фланговые удары конницей. О Каннах кое-кто из их вождей, надо полагать, был наслышан, так что намёк они наконец-то поняли и ломанулись с поля на хрен. Ну, лучше поздно, чем никогда, сказал еврей, опоздав на поезд. А уж нам-то их твердолобость как облегчила жизнь, избавив нас разом от добрых двух третей потенциально опасных, но так и не состоявшихся горно-лесных партизан! Было бы куда хлопотнее, сообрази они сразу и всеми силами рассредоточиться по пещерам и лесным схронам. Но, как говаривал мой дед, нет мозгов — считай, калека. Или, если политкорректнее — инвалид умственного труда, гы-гы!