— Ну, ты прямо к совсем уж немыслимой катастрофе готовишься! — прикололся кордубец, — Мастерские лаконских металлургов — не Колосс Родосский. Их восстановят куда легче и куда быстрее. Год, самое большее — два. Купи с запасом на эту пару лет и не переживай за Лакедемон.
— Катастрофы разными бывают. Был ведь когда-то и Девкалионов потоп, да и здесь ведь тоже был провал древнего Тартесса. Что бывало раньше — может случиться и впредь, и я не хочу зависеть от подобных капризов судьбы.
— Ты замахиваешься на то, чтобы потягаться с судьбой? Ну, желаю удачи! — по его физиономии было ясно, что ни хрена я его в своей правоте не убедил, а убедил лишь в наличии у меня эдакой чудаковатой идеи-фикс, от которой я хрен отступлюсь.
Что мне и требовалось, собственно говоря, и я для надёжности ещё разок незаметно погрозил кулаком успевшему уже просветиться и стать шибко грамотным Нирулу, чтоб не вздумал привести аргументы поубедительнее. Не надо мне знакомить Трая, а через него и римлян, с этими аргументами, а надо, чтоб посмеивались и считали меня чудаком, слегка сдвинутым по фазе на почве внедрения передовых античных технологий, без которых все нормальные античные люди прекрасно себе обходятся. Я ведь упоминал уже, кажется, как осмеяли Архимеда дражайшие сиракузские сограждане, когда он предложил свой винтовой насос для орошения полей? Типа, что лучше бы он вместо этого насоса-водоподъёмника механического надсмотрщика изобрёл, который бы без устали погонял нерадивых рабов-водоносов. Таков уж этот античный мир, и в данном случае нам это на руку. Всего-то и надо — показать уже известные в принципе, по-своему передовые, но не доведённые до ума технологии, какие-то преимущества даже в таком виде дающие, но настолько мизерные, что мороки с внедрением не оправдывают. Охота этому чудаку этой блажью заниматься — пусть занимается, этим он никому не мешает…
Вот эдакой показухой я и занимаюсь на своём показушном металлургическом предприятии близ Оссонобы. Нет, в принципе-то и тут можно немалую рационализацию применить, и со временем мы это сделаем, но не на римских же глазах и не на глазах служащего римлянам верой и правдой Трая. Вот поглядят, посмеются, утолят своё любопытство, утратят интерес к моим чудачествам — тогда уж и усовершенствуем нашу показушную технологию. А сейчас, в своём нынешнем виде, она разве только дикарей вроде негров африканских впечатлить и способна, но уж всяко не съевших целую свору собак на традиционной античной металлургии испанских иберов, не говоря уже обо всех прочих римлянах с греками.
Лаконская тигельная плавка стали, которую я и продемонстрировал кордубцу, известна в принципе и финикийцам, у которых греки её, собственно, и переняли. Просто в Карфагене эта технология потом деградировала — сказалась чисто коммерческая тяга к производству массового дешёвого ширпотреба. А на Ближний Восток, где финикийцы с ней и познакомились, тигельная плавка из Индии распространилась. Там её изобрели или в Иране — индусы с персами и в наши времена всё ещё продолжают спорить, но для нас их спор не суть важен, а важно то, что в каком виде они её где-то там изобрели, в таком и продолжали потом применять долгие века. Вплоть до времён Хромого Тимура — ну, не везде, конечно, но местами — именно по этой примитивной по сути технологии «варились» знаменитые индийские и персидские булаты. В смысле, состав шихты и режимы плавки ихние металлурги, конечно, опытным путём за века усовершенствовали, иначе хрен бы свой булат получили, но вот технически — самый что ни на есть натуральный примитив. Какой была эта их технология вот с этих античных времён, такой она у них на века и осталась.
Суть её в том, что шихта, то бишь смесь железной руды, древесного угля и молотого известняка, закладывается не в саму печь, а в керамические тигли из белой огнеупорной глины — высокие и относительно малого диаметра. Высота более метра, диаметр — миллиметров около ста. Тигли одноразовые — после заполнения закрываются крышками и замазываются, и в печь их ставят сразу несколько штук вертикально, а всё пространство между ними и вообще весь оставшийся объём печи заполняется тем же древесным углём. Сама же печь от простой сыродутной принципиально отличается только большими размерами, да огнеупорным материалом.
По мере того, как горящий в печи уголь поднимает температуру в ней, в тиглях начинается сперва самый обычный процесс восстановления металла из руды — образуется точно такая же губчатая, неоднородная по составу и перемешанная со шлаком железная крица, как и в простой сыродутной печи. Но печь большая, угля в ней много, а поддув воздуха проводится усердно, и температура в ней растёт дальше. Как и в более поздних средневековых металлургических печах — штукофенах и блауофенах — первым плавится и стекает вниз тигля шлак, а вслед за ним — более легкоплавкий по сравнению с железом за счёт повышенного содержания углерода чугуний. Если, допустим, с составом шихты в тигле облажаться, как мы с Нирулом в первый раз облажались, переборщив с углём, так всё железо как раз в виде чугуния и стечёт, и получится в результате однородный, но хрупкий и не поддающийся ковке слиток, годный лишь в переплавку. Так и лежат у нас эти несколько небольших чугуниевых чушек, ожидая, пока у нас дойдут руки заняться наконец и ими. Но если шихта подобрана правильно, а угля и поддува воздуха в печи достаточно, то процесс идёт дальше — начинает плавиться средняя по содержанию в ней углерода сталь, а за ней — и малоуглеродистое железо. Весь металл, короче говоря, стекает вниз тигля, вытесняя наверх более лёгкий расплав шлака, а внизу перемешивается до однородного состава, в котором и кристаллизуется по мере выгорания угля в печи и её остывания. Всё, процесс закончен. Разбираем верх печи, извлекаем тигли, разбиваем их на хрен и откалываем от верхней поверхности слитка хрупкий и куда более объёмистый столбик шлака. Охлаждаем слиток в воде, берём в руку, взвешиваем в ней — и разражаемся трёхэтажным матом, сперва сравнив размеры слитка с величиной загубленного ради него тигля, а затем размеры всех слитков изо всех тиглей — с чудовищной прорвой сожжённого ради них угля.
Вот поэтому, собственно, тигельная плавка стали и не получила широкого распространения в Средиземноморье, да и в Индии с Ираном лишь для редких элитных стальных изделий использовалась. Сыродутный-то процесс, хоть и говённое по качеству железо в основном даёт, зато в разы производительнее и экономичнее. А что не всю руду в металл восстанавливает и часть металла из каждой крицы в хрупкий чугуний переводит, так чего её экономить, эту железную руду, которой в земле — хоть жопой её жри? Ну, по сравнению с рудами других металлов, конечно…
Как я уже сказал, усовершенствовать эту индо-ирано-финикийско-лаконскую тигельную плавку можно вполне. Во-первых, сменить топливо в печи. Никто никогда не задумывался, почему только в 18-м веке металлурги с древесного угля на каменный перешли? Он ведь прекрасно известен и в качестве топлива давным-давно применяется везде, где имеются его открытые месторождения. Уж бриттам ли древним его не знать! Да и разве сошёлся свет клином на тех бриттах? Это крупные угольные месторождения с толстенными пластами неглубокого залегания в мире наперечёт, а мелких, в современном смысле промышленного значения не имеющих, но для небольших местных нужд вполне пригодных, хватает почти повсюду. Есть и поверхностные обнажения, где его спокойно ломом или киркой откалывать можно. В общем и целом он как топливо ничем не хуже древесного, а хороший антрацит — гораздо лучше, но собака, как говорится, порылась в нюансах. Я ведь говорил уже, помнится, что серы до хрена в этом каменном угле, а сера — это такая сволочь, которая в стали на хрен не нужна. Красноломкость она в ней вызывает, то бишь хрупкость в раскалённом докрасна состоянии. Ну и как прикажете ковать такую трескающуюся под ударами молота сталь? Вроде бы и сталь, а не сильно лучше ни на что дельное — ну, для этих времён — непригодного чугуния. Ведь даже при коксовании далеко не вся сера из каменного угля удаляется, и американцы, например, повадились — ну, в наше время повадятся — закупать особо высококачественную сталь в Бразилии, где она на древесном угле выплавляется. Да и у массовой закупки Англией в том же 18-м веке русского уральского железа ноги в принципе растут оттуда же. Тот чугуний, который не куётся вообще, и ту говённую сталь, что куётся мало, потому как идёт на совсем уж дешёвый массовый ширпотреб, можно и на каменном угле выплавить, а хорошую сталь пущай лучше русский Иван выплавляет на своём древесном угле, пущай сводит свои леса и возится с их пережиганием на уголь для промышленного подъёма Великобритании. Как говаривал Джеймс Бонд — чего только не сделаешь ради Англии! Но, как я уже сказал, собака порылась в нюансах. Это в шихту, где уголь с восстановленным из руды металлом напрямую контачит, каменный уголь вместо древесного пихать нежелательно, и в тигель мы его, ясный хрен, пихать не будем, а саму печь при тигельной плавке — абсолютно похрен, чем именно топить, лишь бы температуру нужную получить. И вот её, печь эту, мы запросто каменным углём отапливать можем там, где лишних римских глаз и ушей рядом не околачивается. А где околачиваются, там мы древесным углём его сверху присыпем для маскировки. Чего только не сделаешь ради родной Турдетанщины, гы-гы!