Одно хорошо – что и акулы тоже серьёзного волнения не любят. А то повадятся ведь некоторые за судном следовать, да ещё и не мелкие, и хотя на спокойной воде упасть за борт никому реально не грозит, акулий плавник неподалёку один хрен действует людям на нервы. Пару раз даже стреляли по назойливым рыбинам из крепостного ружья – просто чтобы шугануть их и этим народ подбодрить. Скорее всего, и сейчас хоть одна, да следует за судном, но держится на глубине, подальше от болтанки. Основная же их масса у берега наверняка, где есть шансы сцапать зазевавшегося морского котика или пингвина. Вот там и пущай себе кучкуются вместе с волнами-убийцами. Опасные воды…
3. Маврикий
– Кыш, кур проклятый! – Серёга попытался лёгким аккуратным поджопником убрать с дороги упрямо путающегося под ногами здоровенного дронта, – Млять! Охренел, что ли! – птиц, не оценив по достоинству проявленного к нему гуманизма, развернулся и попытался клюнуть своего благодетеля, что при его росте и размерах самого клюва было бы весьма чревато, – Да иди ты на хрен, сволочь пернатая! – уворачиваясь от клюва, наш геолог оступился и больно приложился пятой точкой, а охреневший птиц и не думал от него отставать, и Сереге пришлось отбрыкиваться ногами – благо, в лузитанских сапогах.
– Ну тебе же русским языком сказано, млять! – Володя с разбегу отвесил дронту смачного пинка, от которого тот хоть и не взлетел, но честно попытался, – Млять! Говнюк хренов! – на носке правого сапога спецназера отчётливо виднелось характерное говнистое пятно зеленовато-белесого цвета, за которое эндемик Маврикия огрёб от него ещё одного пинка, уже с левой ноги, – Млять, да ты в натуре охренел! – так и не просёкший расклада птиц попытался клюнуть и его, что было фатальной ошибкой, решившей его судьбу, – На сей раз ты довыгрёбывался! – приговорил его Володя, выхватив свой меч и примериваясь снести им птичью бестолковку, – Стоп, аттставить! – вместо этого он заехал дронту по ней плашмя, – Макс, давай-ка в два клинка его сделаем!
– Логично, – одобрил я, выхватывая свой, – Мелюзга, уберите пушки! – Мерит с Иркой уже выхватили револьверы, а нам не надо сейчас "один выстрел – один труп", нам сейчас показательный урок требуется.
На двух остриях наших клинков – ага, всаженных ему в обе бочины – пернатый стервец заверещал именно так, как мы и хотели, выразив весь свой предсмертный ужас. А как с ними ещё, когда они на этом острове непуганые и ни выстрелов наших не боятся, ни вообще людей? Остальные и сейчас не кинулись от нас со всех ног в заросли, но хотя бы уж всполошились и отбежали на десяток метров. Для начала – уже неплохо.
– Сам бы эту сволочь собственными руками пристрелил, если бы смысл в этом какой-то был! – проворчал Серёга, потирая ушибленный копчик, – Млять, ещё и в говно до кучи вляпался! Засранцы грёбаные!
– Я же предупреждал, что ахтунг, минен, – напомнил спецназер.
– По нашей жизни хоть куда-нибудь, да вступишь – не в говно, так в партию, – я вытер меч об перья заваленного птица и вернул его в ножны, – Ты уже начал понимать тех голландских мореманов и колонистов?
– Кажется, начинаю, – подтвердил геолог, – Млять, чуть кастратом же не сделал меня, паскуда! – он пнул сапогом тушу дронта.
– Да уж, Юлька с Денатой твой писклявый голос хрен одобрили бы, – хмыкнул Володя, и мы рассмеялись все втроём.
– Папа, а почему стрелять по ним смысла нет? – спросила Ирка отца.
– Отпугнуть их выстрелами не получится – ты же сама вчера видела, что они их не боятся. А для охоты тем более никчему – они и людей не боятся, подпускают даже на удар, – пояснил он ей, – Голландцы в истории нашего мира их вообще дубинками убивали. Я даже не уверен, есть ли у них вообще какой-то сигнал для предупреждения собратьев об опасности. Здесь же нет никаких хищников, которые могли бы на них охотиться, так что и бояться им здесь абсолютно некого.
– Поэтому и нужен, чтобы хоть немного их шугануть, предсмертный крик того из них, кто угодил к нам под раздачу, – добавил я, – На это инстинкт у них должен быть – кого-то поваленным бурей деревом зашибёт, кого-то каменюкой в землетрясение, кого-то штормовой волной в море смоет. Если бы мы пристрелили этого или башку ему срубили так, чтобы он и пикнуть не успел, то остальные и не почесались бы, а так он поверещал на наших мечах и слегка их всполошил. Убегать от людей их этим не приучишь, но хотя бы уж под ногами будут путаться поменьше. Какому хватит на это его тупых птичьих мозгов, тот и сам целее будет, и потомство такое же после себя оставит. Глядишь, и больше у них тогда будет шансов полного истребления избежать…