О том, что «Государство» Диогена представляло собой, по-видимому, не описание идеальной политии, а прежде всего полемически заостренный памфлет, содержащий расплывчатую, анархистскую в своей основе программу,[697] свидетельствует также трактовка философом проблем общности жен (DL., VI.. 72). Взгляды на нее у Диогена, по существу, противостоят всем предшествующим (Антисфен, Платон) и последующим (Кратет, Зенон) решениям этого вопроса, поскольку в них никак нельзя усмотреть идеи равенства полов, учитывая постоянные упоминания в античной литературе его многочисленных антифеминистских выпадов (см., напр.: DL., IV, 37, 54, 59, 61, 63, 65, 66; Ath., XIII, 656с).[698]
Нигилистическая направленность политической концепции Диогена в немалой степени уравновешивается, однако, его высокой оценкой искусства политика, а также почти платоновскими по характеру заявлениями о праве мудрых мужей властвовать как над людьми и домами, так и над государствами (DL., IV, 24, 29, 33, 63, 104; ср.: 34). Пародийной в своей основе замене в идеальном государстве монеты игральными бабками (своим искрометным сравнением Диоген явно стремился подчеркнуть «тяжеловесность» проведенной в Спарте денежной реформы — Ath., IV, 159с.; Philodem. Col., 14)[699] противостоит приверженность принципам спартанского воспитания, положенным Диогеном в основу собственной системы, противостоящей афияской (DL., VI, 27, 31, 59; ср.: 73, 104).[700]
В итоге мы имеем крайне противоречивую картину, вызывающую в научной литературе диаметрально противоположные оценки. Например, Т. Гомперц, явно исходя из уже отмеченной выше идеи «царственности мудреца», считал, что в диогеновской политии «формой правления, очевидно, должен быть просвещенный попечительный абсолютизм».[701]
Другой крайностью нам представляется трактовка кинической утопии (в том числе и «Государства» Диогена) И. М. Наховым в появившихся в 80-е годы трех его обширных исследованиях, посвященных кинической философии и литературе. Определяя кинизм в целом как «антирабовладельческое движение, испытавшее на себе влияние социальной психологии и идеологии рабов», а в политическом плане — как «первобытнообщинную реакцию на усиление рабовладельческих тенденций (?), на ухудшение положения разорявшейся в ходе Пелопоннесской войны свободной трудящейся бедноты и, следовательно, рабов»,[702] автор обосновывает тезис о принципиально новом, а именно коммунистическом характере кинической утопии, противостоящей всем предшествующим в истории античной общественной мысли утопическим проектам.[703]
Главными элементами этой утопии являются, «принцип автаркии, требование равной для всех бедности, отрицание частной собственности и рабства, а также признание труда благом и призывы к трудолюбию», общность жен и идеализация «естественного состояния и права».[704] По мнению И. М. Нахова, данные черты мировоззрения киников обнаруживают «поразительное типологическое сходство с примитивным утопическим уравнительным коммунизмом» нового времени.[705]
Прежде всего необходимо отметить, что многие из выдвинутых И. М. Наховым положений невозможно подтвердить путем ссылок на античные источники. С нашей точки зрения, «аскетически суровый, спартанский коммунизм, запрещавший всякое наслаждение жизнью», как характерная черта идеологии ранних пролетарских движений,[706] не имеет ни малейшего сходства с кинической этикой, внутри которой элементы ригоризма и аскетизма неотделимы от гедонистических призывов к наслаждению жизненными благами.[707] Киническая утопия никогда не была утопией «всеобщего труда» и никогда не разрабатывала концепции коллективистской трудовой морали. Выдвигая на передний план признание киниками труда благом, И. М. Нахов для раннего периода ссылается, как правило, только на мнение Антисфена (DL., VI, 11), которое в данном случае мало чем отличается от аналогичной мысли Сократа. Подобное сходство, однако, является для автора неприемлемым, поскольку он в равной степени противопоставляет идеолога «реакционной рабовладельческой аристократии» Сократа идеологу «рабов и неполноправных» Антисфену, выразителю настроений «рабов и разоренных войной масс, люмпен-пролетарского „дна”» Диогену и Кратету — представителю «обедневшего трудящегося населения, пауперизированного в результате длительных войн диа-дохов».[708]
700
Подробнее об этом см.: Ferguson J. Utopias... P. 91—94; D u d l e y D. R. A History of Cynicism. P. 24, 34, ?6; О 11 i e r F. Le mirage Spartiate (1943). P. 16—17.
701
Гомперц T. Греческие мыслители. T. 2. C. 121 ; ср.: Dudley D. R. A History of Cynicism. P. 57.
707
Love joy А. О.; Boas G. Primitivism... P. 121. — Подобное сочетание не отрицает и сам И. М. Нахов (Нахов И. М. 1) Киническая литература. С. 18 и сл.; 2) Философия киников. С. 152 и сл.). В кинической литературе гедонизм неотделим также от идеала «простой жизни» как наиболее соответствующей природе (подробнее см.: Meyer W. Laudes Inopiae: Diss. Göttingen, 1915; Vis с her R. Das einfache Leben. Göttingen, 1965 (passim) ).
708
Нахов И. M. 1) Очерк истории кинической философии//Антология кинизма / Под ред. А. А. Тахо-Годи. М., 1984. С. 25; 2) Философия киников. С. 66.