Анализ текста II и III книг «Истории» Диодора заставляет предполагать, что отрывок, посвященный Ямбулу, был обнаружен случайно и вставлен автором во II книгу, возможно, уже на завершающей стадии его труда.[779]
Гипотеза о позднем происхождении романа Ямбула имеет основание и в самом тексте. Например, А. И. Зайцев обратил наше внимание на заключительный раздел пересказа Диодора, повествующий о том, как Ямбул, потеряв в конце своего путешествия товарища, наконец добрался до индийского города Палиботры и, удостоившись там пышного приема у местного царя-филэллина, получил от него, сопроводительный конвой, с которым и доехал до Персиды, а оттуда «впоследствии спасся в Элладу» ( II, 60, 3). Надо отметить, что до середины II в. путешествующим из Индии на родину грекам не нужно было «спасаться» из Персиды, входившей в состав державы Селевкидов и завоеванной царем Парфии Митридатом в период между 170— 138/37 гг.[780]
Написанный купцом-путешественником роман получил широкое распространение в эпоху империи.. О его художественных достоинствах говорит хотя бы тот факт, что сатирик Лукиан, избрав Ямбула в «Правдивой истории» чуть ли не в качестве главной мишени для своей пародии, признавал его выдумки «не лишенными привлекательности» в отличие от «несообразностей» других «писателей-фантастов» эпохи эллинизма (I, З).[781]
Сюжет ямбуловского рассказа весьма традиционен. Занявшись после смерти отца торговлей, Ямбул отправился через Аравию в страну ароматофоров, а в пути вместе с одним из своих товарищей был захвачен разбойниками и обращен в пастуха. Впоследствии оба попали к эфиопам, решившим использовать пленников для ритуального очищения своей страны. По эфиопскому обычаю (подтвержденному оракулом), каждые 600 лет два чужестранца должны были отправляться на небольшом суденышке на юг к Счастливому острову и его блаженным обитателям. Благополучный исход путешествия обеспечивал эфиопам мир и благоденствие на следующие 600 лет.
После четырех месяцев опасного плавания по бурному морю Ямбул и его товарищ наконец достигли острова окружностью в 5000 стадиев и были с почетом приняты его жителями, резко отличавшимися по своему внешнему облику и образу жизни от людей, обитавших где-либо в известных грекам странах (II, 56, 2). Их рост превышает четыре локтя, «все они почти одинаковы по телосложению», отличаются необычайной силой мышц и гибкостью в движениях. Помимо необыкновенной красоты, островитяне обладают также удивительной способностью воспроизводить «любую человеческую членораздельную речь, многоголосие птиц и вообще звуки любого рода», так как язык, разделен у них на две половинки. Благодаря этому каждый может одновременно поддерживать разговор с двумя собеседниками (56, 2 — 6; ср.: Luc. V. H., I, 23; Plato Pol., 272b).
Сам остров расположен на экваторе; на нем день всегда равен ночи. Климат же там самый умеренный, и плоды созревают на протяжении всего года (56, 7). Море вокруг этого острова— пресное (58, 7); в нем водится множество разнообразных рыб (59, 2). На самом острове в изобилии имеются целебные источники с теплой и холодной водой (56, 3); произрастают всевозможные деревья, оливки и виноградные лозы; водится невероятное количество животных и птиц (59, 3 — 4), в том числе громадные змеи, мясо которых съедобно, а также удивительные круглые животные, напоминающие черепах. У них четыре глаза и четыре рта, размещенные попарно как бы па сторонам света. Благодаря расположенным по всей окружности ногам, эти животные легко двигаются в любую сторону; их кровь обладает удивительным свойством сращивать отсеченные части тела (57, 2 — 4).[782]
Островитяне живут «по родственным объединениям и группам» (κατά συγγενείας καί συστήματα);[783] численность каждой из них не превышает 400 родственников (των οικείων — 57, 1; ср.: Plut. Agis, 8). В каждой группе руководство принадлежит старшему по возрасту, которому остальные повинуются, как царю (58, 6). Несмотря на то, что все на острове «рождается самопроизвольно» и притом в количестве, превышающем любые потребности, островитяне добровольно их ограничивают, поскольку «стремятся к простоте и принимают только необходимую пищу» (57, 1; 59, 1). Им совершенно неизвестны гастрономические ухищрения других народов. Сам порядок питания строго регламентирован путем установления определенных дней для приема различных видов животной и растительной лищи (59, 1,5).
779
Об этом см.: Панченко Д. В. Камианелла и Ямбул. Опыт текстологического анализа//Вспомогательные исторические дисциплины. Т. 13. Л.,. 1982. С. 314; ср.: Трофимова М. К. К пониманию «утопии Ямбула»... С. 243.
780
Подробнее см.: Гуторов В. А. Некоторые проблемы... С. 56; Панченко Д. В. Кампанелла и Ямбул. С. 314; см. также: Schwarz F.F. The Itinerary of lambulus — Utopianism and History // Indology and Law/ Ed. G.-D. Southeimer and P. K. Aithal. Wiesbaden, 1982. P. 18—55.
781
О теме Лукиан и Ямбул см. также: Панченко Д. В. Ямбул и Кампанелла. (О некоторых механизмах утопического творчества) // Античное наследие в культуре Возрождения / Под ред. В. И. Рутенберга. М., 1984. С. 109, прим. 19.
782
Ср. рассказ из гл. 16 «Удивительных историй» Аполлония со ссылкой на Феофраста о целительной силе корней тапсии, сращивающих куски мяса, сваренные с ними (Псевдо-Аристотель. Рассказы о диковинах. С. 242).
783
В переводе Д. Фергюсона ’’they lived in extended families” (Ferguson J. Utopias... P. 125); ср.: Rohde E. Der griechische Roman... S. 251; Пёльман P. История... С. 323.