Дальнейшая демократизация Афин. Сооружение флота, который принес победу при Саламине, имело не одну военную сторону: оно означало ориентацию на средние и неимущие группы населения, составлявшие главную силу флота.
В 60-х гг. V в. до н. э. среди вождей демоса выделялись две колоритные фигуры – Эфиальт и Перикл. Понимая, что главным препятствием на пути полновластия демоса был овеянный авторитетом старины ареопаг, оплот родовой аристократии, Эфиальт готовит кардинальную реформу ареопага. Чтобы разрушить сложившийся на протяжении многих поколений авторитет этой ветви власти, он начинает с того, что наиболее понятно каждому: показывает, из каких людей состоит этот всеми уважаемый совет. Один за другим проходят громкие процессы по обвинениям в самом банальном взяточничестве. Этим, как оказалось, грешили почти все ареопагиты. Рассеивается ореол, окружавший этот аристократический орган, и в 462 г. до н. э. Эфиальт без труда проводит постановление об изъятии из ведения ареопага всех дел, кроме святотатства и предумышленного убийства. Ареопагитам остается утешать себя тем, что зато решения ареопага, в отличие от постановлений совета пятисот, окончательны и обжалованию ни в суде, ни в народном собрании не подлежат.
Ненависть аристократов к Эфиальту, опоившему демос, как скажет впоследствии философ Платон, неумеренной свободой, была настолько сильна, что к нему подослали убийцу. Инициаторы устранения Эфиальта не догадывались, какую угрозу таит для аристократии незаметный в тени славы Эфиальта его друг и сподвижник Перикл.
Сын победителя в морской битве 479 г. до н. э. с персами при Микале, принадлежащий к одному из знатнейших афинских родов – Алкмеонидов, из которого был и Клисфен, Перикл получил воспитание у прославленных учителей музыки, философии, риторики, в том числе у естествоиспытателя и философа Анаксагора. Очень скоро Перикл превзошел своих учителей в искусстве слова – говорили, что в устах его поселилась богиня убеждения. Выступал он нечасто, так что его сравнивали с кораблем «Саламин», выплывавшим за пределы Пирея лишь для самых ответственных посольств и в торжественных случаях. Каждая речь Перикла становилась событием. Однако полностью посвятить себя политической деятельности он долго не решался: ведь в демократических Афинах со времен Клисфена над каждым аристократом, особенно если он был богат и имел влиятельных друзей, висела угроза остракизма. А Перикл к тому же, как говорили старики, внешностью и исходящим от него обаянием напоминал тирана Писистрата. Отличавшийся в сражениях безоглядной храбростью, в политике он проявил осторожность и не торопился вступать ни в единоборство, ни в соперничество с выдающимися политиками своего времени Аристидом, Фемистоклом, а затем и Эфиальтом.
Гибель Эфиальта оставила Перикла один на один с противниками демократических реформ, и от его политической гибкости и умения заручиться поддержкой народа зависел выбор путей дальнейшего развития Афин. Борьба за влияние в народе была нелегкой. Самый опасный из противников демократии, сын победителя при Марафоне Кимон, внешне казался намного большим демократом, чем Эфиальт и Перикл. Обладатель огромного богатства, он умело пользовался им в завоевании популярности: были сняты ограды вокруг его многочисленных родовых усадьб, чтобы любой из граждан мог свободно входить и срывать с деревьев плоды, ежедневно он приглашал на обед всех желающих, сколько бы их ни было, одевал с ног до головы стариков, обращавшихся к нему за помощью.
В противовес этой программе частной благотворительности Перикл исходил из того, что не милость богача, а неоспоримое право гражданина на участие в богатстве полиса должно изгнать из Афин нищету.
И свершается чудо. В том же 461 г. до н. э., когда аристократы праздновали уход в Аид Эфиальта, судом черепков низвергнут еще недавно популярный Кимон. Это стало важнейшей победой демократии и возглавившего ее Перикла. Еще семнадцать лет отделяют Перикла от должности первого стратега (444–429 гг. до н. э.), когда, не зная политических соперников, он один будет направлять политику Афин. Но фактически и до избрания первым стратегом внутреннюю и внешнюю политику Афин с 461 г. до н. э. определял он.
«Бельмо на глазу Пирея». Из порта Пирей, отстроенного по инициативе Перикла знаменитым милетским архитектором Гипподамом, открывался радующий взгляд афинянина остров Саламин, напоминая о славной победе над персами и основателе морского могущества страны Афин Фемистокле. Но в том же заливе, отделявшем Аттику от Пелопоннеса, находился небольшой остров Эгина. О богатстве расположенного на нем города, нажившегося на торговле с далеким Западом, ходили легенды по всей Элладе. Периклу, мыслившему себя наследником дела Фемистокла, Эгина виделась «бельмом в глазу» Пирея. Операция по удалению бельма была осуществлена пять лет спустя после гибели Эфиальта, когда Перикл прочно утвердился во главе афинской демократии.