Ну, вообще-то, греки пытались. Однако, честно говоря, уже ко временам Александра Македонского, у них все было не очень здорово.
Современная социология учит — любой кризис лишь обнажает и стимулирует уже существующие тенденции, но не порождает их.
И действительно, кризис в Греции случился еще в IV веке до нашей эры, и Пелопонесская война между Афинами и Спартой была лишь порождением его, но не причиной. Помните, я упоминал, что Аттика, область которая фактически являлась приполисной для Афин, в то время была населена так же плотно, как в современности? Это я конечно, слегка приврал. Все же технологии земледелия были куда хуже. Но в принципе, кое какие записи и археологические данные есть. Мы говорим как минимум о 500 000 древних греков, вместе с женщинами, рабами и всякими метэками. Это нижняя планка, цифра в миллион жителей вполне может быть реальной. Сейчас в Аттике живет около 3,5 миллионов человек, но современный округ Аттика заметно больше той, древней, и включает в себя еще несколько местностей и островов. То есть, цифры действительно одного порядка, не так уж я и соврал.
Теперь внимание, неожиданное для меня открытие, номер два.
С глубокой древности считалось, что миграционные процессы вызывает перенаселение. Кажется логичным — наплодились до одури, аж не помещаются, и выплеснулись прочь, как кипящее молоко из кастрюльки.
Еще римские историки рассказывая о прародине готов, объясняли, что племена там размножаются со страшной силой, поэтому раз в два поколения делятся на три части. Одна часть уходит вдаль (в том числе и просить земли у Рима), а остальные дерутся между собой, пока одни полностью не истребят других.
Как ни странно, но эту мало правдоподобную теорию транслировали в учебниках до самого недавнего времени. Прямо сейчас можно найти тезис о том, что рост населения в Греции и стимулировал колонизацию ими средиземноморского побережья.
На самом деле, все работает не совсем так. Даже совсем не так. Вплоть до обратного.
У нас, людей, нет инстинктов по заботе об экологии. Древние охотники собиратели легко и непринужденно могли поджечь лес, чтобы потом собрать полупрожаренные тушки зверей, и ничего в их сердечках от этого не екнет. Всегда можно уйти дальше. Поэтому засрать место обитания для человека, в принципе, естественно. Мы конечно сейчас люди разумные, и боремся с этими позывами, хоть и не всегда успешно — но увы, увы…
А вот на размножение у нас, внезапно, похоже есть некие ограничители. Если древние охотники собиратели вдруг оказались зажатыми на зиму в горной долине, километров на сто пятьдесят квадратных, с ограниченными ресурсами — то к гадалке не ходи, некий условный порог численности, который может прокормить местность, они не перерожают.
И особенно хорошо это видно на древних поселениях. Всегда есть граница, которую численность населения не перешагивает.
У нас очень мощный материал, который это подтверждает. Буквально, тысячелетия Иерихон или Чатал-Хуюк растут на один дом в поколение, а то и меньше. А потом, вдруг, появляется просо, или кости свежеприрученных овец — и следует взрывной рост населения. В условиях чудовищной детской смертности да и вообще не самой лучшей медицины, демографический взрыв в древности, это удвоение населения города лет за сто. Правда, естественным путем это почти никогда не происходит — обычно в тупую сразу же появляется множество домов, и поселение опять «замерзает» на сотни, если не тысячи, лет.
Да-да, чертовы мигранты, всегда рядом.
Механизм воспроизводства работает примерно так — люди сверяют свою жизнь с тем, как будут жить их дети. И если сравнение такое себе — не рожают. С одной стороны, это значит, что если в условной Сербии, люди видят что их жизненные приоритеты — квартира, машина, дача — трудно выполнимы для их детей, то они не рожают. Ну там, квартиру можно купить только по ипотеке через десять лет, например. Рожают одного-двух, потому как единственная надежда для детей, это наследство.
При этом, рядом живут албанцы, с запросами попроще — быть перманентно сытыми и иметь хоть какую-то крышу над головой. Албанцы уверены — уж это то их дети будут иметь. Сербы не дадут им голодать и дадут крышу над головой. И довольно быстро, они буквально перерожали сербов.
У древних Афин просто есть образцово показательная история с островом Эгина. Прямо почти сферическая в вакууме. Заселили Эгину. Начали конфликтовать. Вырезали Эгину — часть населения уехала на Эгину. Численность Афин восстановилась. Начали конфликтовать…
История о перманентном заселении городов, потом войне с ними, поголовной резне, заселении и повторении цикла — прослеживается примерно везде, от Азии до Китая.
По археологии у нас есть неплохо копанные участки со многими слоями городов, та же Троя, например. Сначала из полиса снималась и уплывала/уходила в даль часть граждан (иногда тупо все, как в Аркаиме, но это обычно из-за изменения климата), а уже после этого следовал демографический рост.
Еще раз — сначала миграции и только потом демография.
Так вот, примерно с IV века до нашей эры, греки продолжали сваливать из гречки, но те кто остался, перестали размножаться.
Немного конкретики — примерно в IV веке до нашей эры, греки яростно колонизировали благодатную Сицилию. Там было основано не менее десятка городов, а Сиракузы так вообще стали крупнейшим греческим городом в мире. Еще раз — крупнейшим греческим городом в мире! Греки валили на Сицилию и в Италию даже не смотря на то, что им приходилось вести бесконечные войны с древним Карфагеном и юным Римом.
С утечкой мозгов тоже все было хорошо — Македония не считалась греками вполне Грецией, но именно туда приехал уже довольно знаменитый Аристотель, учить юного Александра. Когда Александр взял Персеполь, источники упоминают об «освобождении» 800 известных греческих мастеров. Слово «освобождение» взято в кавычки, потому как не так давно был найден золотой лист, отодранный с дворца Дария и приныканный, но не отныканный. На листе имена архитекторов и скульпторов, работавших над персидским дворцом. И довольно много этих имен — греческие. Сомнительно, что имена рабов бы стали писать на видном месте. Сомнительно, что список имен выбили бы на золотом листе, чтобы никому не показывать. так что эллинистические влияние на ближней восток имело бы место и без завоеваний Александра.
Есть записи о рождениях и смертях в самой Греции, и даже некие подобия переписи.
Как вы понимаете, все это даже не не пазлы, а кусочки пазлов — но их все больше. И, в принципе, можно с хорошей долей уверенности утверждать — ко времени Александра Македонского из сраной гречки бежали все, кто мог. В первую очередь, конечно, мозги.
Это работает примерно так — продаешь свою однушку (одну сотку) под Афинами, едешь туда, где тебе дают столько земли, сколько можно обработать. Даже не смотря на неиллюзорный шанс, что могут выпрыгнуть всякие пунийцы или киммерийц и тебя подрезать — это все еще лучше, чем быть нищебродом в Греции. К тому же, если слегка подсуетиться, то можно вступить в число граждан, и тогда уже на остальных понаехавших, смотреть как на метэков.
А что же с оставшимися греками? Ну, остался там олигархат, элладогвардия всякая и население. Что такое население? Вот, тут недавно прочитал, правда о населении России, но и про древних греков тоже точно подмечено (авторские буквы сохранены):
«Понятно, что „кто на что учился“. Тогда можно задать себе вопрос — как до 50 лет можно было проебать вспышки и понять, что в 25 и в 30 (и другие пики) не было сделано ничего чтобы существовать относительно комфортно? Бухали и с приятелями зависали? Думали жинь не кончится? На пенсию надеялись? Поздравляю, что. Наша главная проблема — отсутствие мозгов думать о себе хотя бы в горизонте 10–15 лет. Отсуствие плана. отсуствие страха быть нищим. Остановка развития после окончания учебного заведения (когда учиться нужно всю жизнь). Нежелание нарабатывать полезные связи.»