Гневу Птолемея не было пределов.
Однако все уладил мудрый астроном Конон, работавший в столице царства, в городе Александрии, когда-то основанной Александром Македонским. Конону как раз в то время удалось открыть новое созвездие[17].
— Это и есть перенесенные на небо волосы царицы Береники! — заявил астроном.
«Уголовное» дело было враз закрыто.
Птолемей III Евергет очень уж хотел овладеть знаниями по геометрии. С такою просьбою обратился он к ученому Эратосфену. Тот, естественно, пошел навстречу. Но уже первые занятия показали, что обучение это — процесс очень сложный и невероятно трудный.
— А нельзя ли как-нибудь покороче растолковать мне эту науку? — заискивающе спросил царь.
Ученый ответил:
— Отнюдь! В геометрии нет царских дорог!
Спартанский царь Евдамид, явившись в Афины, был отведен друзьями, любопытства ради, в Платонову Академию. Увидев там дряхлого философа Ксенократа, который о чем-то страстно говорил беззубым ртом своим многочисленным слушателям, спартанец спросил:
— Что это он здесь делает?
— Он весь в поисках добродетели! — отвечали царские спутники.
— И что он с нею будет делать, когда найдет? — пожал плечами царь Евдамид.
Знаменитый Перикл был инициатором закона, по которому сын афинянина от неафинянки не мог стать полноправным гражданином.
Случилось так, что все последствия этого нововведения Перикл ощутил в первую очередь на самом себе. Большого труда стоило ему умолить народное собрание признать гражданином его младшего сына, рожденного ему красавицей Аспазией, приехавшей из малоазийского города Милета.
Нечто похожее произошло и с другим реформатором — Клисфеном. Он ввел в Афинах остракизм, то есть дал народу возможность изгонять голосованием при помощи черепков любого человека, заподозренного в намерении сделаться тираном, — и сам стал первым афинским изгнанником.
Залевк, законодатель из города Локры, провел закон, наказывавший за прелюбодеяние лишением обоих глаз.
Каков же был ужас законодателя, когда под это наказание подпал его родной сын! Вконец потрясенный отец, во исполнение правосудия, отдал свой собственный глаз, лишь бы не видеть полностью незрячим любимого сына.
Персидские цари, путешествуя по огромным просторам своего государства, возили с собою липовую дощечку и ножик — чтобы не скучать в пути. Обстругивая дощечку, они чувствовали себя весьма занятыми людьми.
Некий тиран Триз, опасаясь государственных переворотов, запретил своим подданным разговаривать друг с другом.
Люди приспособились обмениваться мыслями при помощи различных знаков, кивков головы, ужимок и прочего.
Узнав о том, тиран запретил общаться и знаками.
Тогда жители начали собираться на городской площади и выражать свое негодование плачем и слезами.
Тиран уже приготовился лишить их глаз, но тут они взбунтовались, перебили его телохранителей и убили его самого.
Александр, тиран города Феры, отличался необыкновенной жестокостью.
Однако и с этим человеком как-то произошло нечто необычное.
Однажды трагический поэт Феодор очень проникновенно исполнял в тамошнем театре роль Меропы. Эту женщину, в недавнем прошлом царицу, убийца ее мужа и сыновей принуждал вступить с ним в новый брак. Присутствуя на представлении, тиран расплакался при всем народе и в слезах выбежал из театра.
Впоследствии он оправдывался:
— Это потому со мной произошло, что Феодор уж очень перестарался…
Один софист твердил:
— Главное в человеке — речь!
Спартанский царь Агис, сын Архидама, удивился:
— Выходит, когда ты молчишь, ты вообще ничего не стоишь?
Жестокому царю Котису одно заморское посольство преподнесло в подарок удивительные вазы с невероятно роскошными украшениями.
Царь был в восторге:
— Такого я никогда еще не видел!
Но, щедро одарив послов, Котис тут же вдребезги разбил все подаренные вазы. На вопрос, зачем он так поступил, Котис отвечал:
— А затем, чтобы потом не казнить жестокой смертью тех людей, которые могли бы разбить их нечаянно!
Жители острова Итака, родины всем известного хитроумного царя Одиссея, как-то пожаловались сиракузскому тирану Агафоклу:
— Твои люди, прибитые бурею к нашему острову, увели весь наш скот!
Агафокл в ответ напомнил:
— А ваш царь Одиссей когда-то у нас не только овец забрал, но и пастуху глаз выжег!
(Тиран имел в виду, конечно, историю с одноглазым циклопом Полифемом. Дело в том, что в древности остров Полифема отождествляли с Сицилией.)
Врач осмотрел спартанского царя Клеомброта и почесал себе затылок:
— Не нахожу у тебя ничего плохого!
Царь снисходительно улыбнулся:
— Это потому, что я у тебя никогда не лечился!
Какой-то спартанец постоянно и неумело шутил.
Спартанский царь Плейстонакт, сын легендарного Леонида, заметил ему:
— Ты ведь знаешь, кем становятся люди, которые все время занимаются борьбою?
— Конечно! Борцами.
— А не кажется ли тебе, — продолжал свои рассуждения царь Плейстонакт, — что если кто-нибудь постоянно шутит, то он обязательно станет шутом?
Сесострис, египетский царь, после удачного похода велел запрячь в огромную колесницу четырех пленных царей. Когда несчастные тащили ее во время триумфального военного шествия, то один из них начал чересчур часто оглядываться на быстро вращающееся колесо.
Царь Сесострис заметил это и спросил:
— Что ты там увидел?
— Да вот, победитель, — указал спрошенный кивком головы, — смотрю я на это колесо и удивляюсь, до чего же стремительно несется вверх его нижняя часть, а потом так же стремительно опускается она вниз!
Сесострис, поразмышляв, велел освободить этих четырех пленников.
У сына римского императора Марка Аврелия скончался его любимый учитель.
Мальчик горько плакал. Придворные начали мальчика утешать, твердя о ничтожности учительского звания.
Марк Аврелий сдержал их пыл:
— Дайте вы ему побыть человеком, прежде чем он станет императором!
Римский император Тиберий с большой неохотой смещал военачальников, наместников и пр.
Однажды его спросили, почему он так поступает.
— Охотно отвечу, — сказал Тиберий. — Все люди — что мухи. Да будет вам известно, что когда мухи насосутся чужой крови, то последующие их укусы уже не так чувствительны, как вначале.
Веспасиан, император римский, среди многочисленных государственных налогов, которыми он намеревался пополнить свою казну, ввел плату за посещение общественных уборных. Среди голосов, укорявших его за это нововведение, громче прочих раздавался голос его сына Тита. Тогда Веспасиан велел принести денег из кассы общественной уборной, перемешал их с другими монетами и спросил сына:
— Можешь ли ты отличить, где здесь деньги из уборной? То-то же! Деньги, сын мой, не пахнут!
Египетский бог, по имени Тот, изобрел письмо и явился с составленным им алфавитом к египетскому царю Тамусу с такими словами:
— Вот, царь, это сделает египтян более мудрыми и более памятливыми!
Царь, ознакомившись с алфавитом, изрек:
— Все как раз наоборот! В душах научившихся читать и писать отныне и навсегда поселится забывчивость, ибо все станут полагаться не на свою память, а на эти вот значки. И грамотные люди только для видимости будут казаться мудрыми, ибо мудрость их будет гнездиться не в их душах, а опять же только в этих вот значках.
17
Вплоть до 1922 г. не существовало строго установленных единых границ созвездий, и многие астрономы по собственному произволу объявляли те или иные группы звезд — новыми созвездиями.