Тронутый таким явным участием, Дионисий сам начал его утешать:
— Да что ты, Диоген… Человеческая судьба так переменчива…
Диоген его оборвал:
— Да я не о том! Я о том, что ты уж никак не достоин такой спокойной жизни, какую нынче ведешь, находясь рядом с нами, свободными людьми. Тебе следовало бы жить там, на Сицилии, быть запертым в царском дворце и постоянно дрожать за свою ничтожную жизнь!
Философ Платон был чересчур доволен своим собственным научным определением, которое звучало так: «Человек есть животное на двух ногах, лишенное к тому же перьев!»
Все люди из его окружения восхищались краткостью и емкостью сказанного, кроме узнавшего о том Диогена. Ощипав купленного на рынке петуха, Диоген перебросил его через порог обширного Платонова дома:
— Вот вам Платонов человек!
Говорят, после того Платон расширил свое определение, добавив слова: «И с широкими ногтями!»
Диогена спросили:
— В какое время лучше завтракать?
Он (без раздумья):
— Если ты богач — то когда хочешь. Если же беден — то когда можешь.
Кто-то начал было упрекать Диогена в бедности.
Он отвечал:
— Несчастный! Да я никогда еще не видел, чтобы из-за своей бедности какой-либо человек сделался преступником, скажем — тираном. Нет, тиранами становятся ради богатства!
Диоген говаривал:
— Когда я встречаю корабельных кормчих, искуснейших врачей и мудрейших философов, — я полагаю, что среди живых существ на всей земле нет никого умнее человека. Но когда я вижу прорицателей, толкователей снов и тех, кто их слушает, — я склоняюсь к мысли, что на земле нет живых существ глупее человека!
Кто-то уронил на городской площади кусочек хлеба и стыдился его поднять.
Заметив это, Диоген сказал:
— Сейчас я ему наглядно покажу, какое полагается за это наказание!
Привязав к горлу кувшина длинную веревку, мудрец протащил сосуд через всю городскую площадь — на виду у растерявшегося виновника и хохочущей толпы.
Диоген как-то пожаловался:
— Если бы я вдруг объявил, что лечу зубы, — меня тут же обступили бы люди с больными зубами. Если бы пообещал исцелить болезни зрения — собрались бы толпы людей со слезящимися глазами. Если бы сказал, что знаю средство от болезней желудка, печени и тому подобного — не было бы отбоя и от таких страждущих! Но когда я стремлюсь исцелить от невежества — никто не подходит, даже если бы я пообещал охочим платить за это деньги!
В Мегарах, богатом эллинском государстве, овцы бродили по пастбищам в кожаных чепраках, которые защищали тонкое руно от повсеместных там колючек. Дети же мегарцев, в условиях жаркого климата, бегали нагишом.
Диоген, забредя к мегарцам, заметил:
— О боги! Да у вас лучше родиться бараном, нежели сыном!
— Веришь ли ты в богов? — спросил Диогена афинский торговец подозрительными снадобьями.
— Да как же мне в них не верить, — отвечал с жаром мудрец, — когда я тебя иначе и назвать не могу, как только богомерзким человеком?
Заметив шустрых мышей, которые подкрадывались к его нищенской суме, Диоген захлопал в ладоши:
— Браво! И у меня появились нахлебники!
После битвы при Херонее, где эллины, во главе с афинянами, были наголову разбиты македонцами, Диогена тоже захватили в плен и привели к македонскому царю Филиппу.
— Ты-то что здесь делаешь? — удивился царь. — Уж не лазутчик ли? Не следишь ли за моим войском?
— Я слежу за твоей ненасытностью! — отрезал Диоген, намекая на все возрастающую экспансионистскую политику македонского царя.
Диоген среди бела дня бродил с зажженным фонарем по афинской городской площади, агоре, и громко кричал:
— Ищу человека! Эй, ищу человека!
Когда его окружала шумная отзывчивая толпа, он осаживал всех словами:
— Я сказал — человека! А не дерьмо…
Какой-то афинянин упрекал Диогена в том, что в молодости тот был на своей родине, в Синопе, фальшивомонетчиком.
— То время ушло, — отвечал Диоген, — тогда я был таким, каков ты сейчас. Однако таким, каков я сейчас, тебе, несчастному, не стать никогда!
Увидев рослого силача, который настолько скверно играл на кифаре, что прохожие с ругательствами затыкали уши, Диоген начал хвалить незадачливого музыканта. Когда же люди удивились его оценке, Диоген объявил:
— Неужели вы не понимаете, что при такой телесной мощи парень мог бы безбедно жить разбоем?
— Диоген! Почему это прохожие подают милостыню калекам, но без внимания оставляют философов?
— Потому, что эти люди сами могут стать хромыми или слепыми, а вот мудрецами — никогда!
— Диоген! Да над тобою многие смеются!
— А над ними, быть может, потешаются ослы. Но как людям нет дела до ослов, так и мне нет никакого дела до подобных насмешников!
Диоген просил подаяния у известного всем Афинам скряги. Тот отговаривался:
— Вот убеди меня, что я должен тебе подать, тогда я немедленно подам!
— Да если бы это было в моих силах, — вздохнул Диоген, — я тотчас убедил бы тебя удавиться!
Люди на агоре похвалили человека, который бросил милостыню Диогену.
— А меня почему не похвалите? — возмутился Диоген.
— За что?
— А за то, — объявил он, — что я заслужил милостыни!
На городской площади упражнялся в стрельбе неумелый лучник. Стрелы летели в разных направлениях, пугая зевак и прохожих. Диоген же, проходя мимо, вдруг уселся под мишенью, сказав:
— Вот здесь-то он меня никогда не заденет стрелами!
Диоген как-то забрел в небольшой городишко Минд, перед которым высились огромные ворота.
Диоген закричал:
— Эй, граждане! Немедленно заприте свои ворота, чтобы ваш город не убежал!
На каком-то пиру Диогену налили огромный кубок дорогого вина. Он тотчас же опрокинул кубок наземь.
Мудреца стали бранить:
— Столько вина пропало!
Диоген огрызался:
— Да стоило мне его выпить — так и я пропал бы!
Диоген увидел прихорашивавшуюся старуху.
— Если для живых стараешься — то поздно! — окликнул он ее. — Если для мертвых — то не мешкай!
Диоген произносил мудрую философскую речь. К нему почти никто не подходил.
Диоген начал щебетать по-птичьи.
Его сразу же окружили люди.
— Ага! — ощетинился мудрец. — Вы готовы слушать всякую чепуху, но только не рассуждения о серьезном!
Диоген увидел человека, которому раб надевал на ноги сандалии.
— Ну, ты совсем был бы счастлив, если бы он еще и сморкался за тебя! — сказал Диоген.
Некий юноша в присутствии Диогена очень громко испустил ветры.
Диоген набросился на него с палицей:
— Ах, дрянь какая! Ты еще ничего достойного не совершил, а уже презираешь наше мнение!
Какой-то человек постоянно жаловался на ужасную дороговизну в Афинах.
Диоген потащил его в парфюмерную лавку.
— Сколько стоит вон тот флакон с кипрским маслом? — поинтересовался Диоген.
— Мину[12]! — отвечал сиделец.
— Дорогой город! — согласился Диоген и повел своего спутника в ближайшую харчевню.
— Сколько стоит миска супа?
— Три драхмы! — послышалось в ответ.
— Дорогой город! — повторил Диоген.
Затем они справились о цене одной мерки тонкой шерсти.