Эгил, тот самый придворный маг, служащий принцу, он умел телепортироваться! Нет, не так… ТЕЛЕПОРТИРОВАТЬСЯ. Для меня, бывшего раба, свобода была самым главным. Я не любил свои направления магии, хотя и признавал их полезными. Целительство, элементалистика и магия слова… Ха… Ещё зельеварение и демонология. Ах да — апостольство. И всё на уровне хорошего ученика. Если бы я мог выбирать, что учить, то моим выбором в своё время без сомнения стали бы пространство, боевая магия и менталистика. Чтобы быть всегда и везде, чтобы уметь защитить свою свободу тайно (мысли) и явно. А позже, возможно, я бы освоил метаморфизм. Чтобы быть ещё и кем угодно. И вот — маг, умеющий телепортироваться. Осталось только уломать слабо знакомого мага, занятого службой принцу, учить непонятного парня, пусть и очень талантливого. Но, если получится, я Афродите прощу и придурка Париса, и беганье галопом по всей Греции в качестве мальчика на побегушках. Ничего, не развалюсь.
Спарта встретила меня повторно дождём. Хотел разогнать, потом подумал, что, во-первых, в городе и без меня умельцы есть, во-вторых — на кораблях тоже, в-третьих, мне не мешает, а даже наоборот, я же всё-таки гидромант. Ну и, в-четвёртых — инициатива наказуема. Может тут ритуал встречи важных гостей такой? Я щас разгоню, а оно мне потом секир башка будет… (П. А. Не ошибка!)
В отличие от прошлого моего визита в этот раз в составе делегации принца нас встречали куда как более радушно. Маги — вообще ребята важные, даже если имеют худое происхождение, а с учётом того, что тут был аж целый принц, то ему сами боги велели (почти в прямом смысле, ага) держать поближе как можно больше чародеев для статуса.
Я среди них держался обособленно. Из всех магов я хоть как-то знал только Эгила, который, кстати, был у нас старшим. За ним шёл Фобиус — мастер-корабел, а уже после — остальные подмастерья, которые между собой равны, но по факту, если что, станут мериться своими капитанами, которые тоже далеко не простые люди. Несложно догадаться, где в этой иерархии я — человек, попавший в подчинение на один из двух кораблей, не имевших ранее своего мага, что уже говорит о статусе моего капитана. Впрочем, на «тёмную лошадку» с понтами не лезли: чай, приличные люди, которым, многим, уже за сорок. Как минимум маг, сохраняющий внешнюю молодость (никто даже и подумать не мог, что в четырнадцать с лишним можно достичь таких высот в искусстве), имеет право на уважение.
Спарта тоже блистала. Воины, вооружённые великолепными, пусть и бронзовыми, мечами, копьями. В отличных латах, боевые маги…
Только тут я примерно начал кое-что складывать в голове относительно греческой магической школы. Здешние города-полисы были не настолько богаты, обладали не настолько большим населением и не достаточно обширными территориями, чтобы позволить себе нечто подобное шумерской Гильдии Шестидесяти Знаний. Шумер — страна небольшая, но уж точно много больше любого из этих карликовых государств. К тому же Империя имеет древнейшие магические традиции, высокую плотность населения (для этого времени) и много сателлитов и полусателлитов как в Аккадии, так и по берегам будущего Персидского залива.
Отсюда и ресурсы, которые пожирает шумерская Гильдия каждую секунду. Маги, они любят роскошь, рабов, дворцы… И если на подмастерье надеть ошейник илькума довольно просто, то мастера, магистры и, уж тем более, Архимаги, очень и очень не обрадуются, если их попросят жить поскромнее. Отсюда абсолютно естественные требования греческим полисам умерить свои аппетиты и изучать пяток-другой Знаний, не замахиваясь аж на шесть десятков.
Не стоит, наверное, гадать, какое именно направление в Спарте развито и известно лучше всего? А на Крите неплохо общаются с демонами. Но зато маги-корабелы — это в Трою. М-да…
Итак, царь Менелай встретил нас очень радушно. Как уже говорилось, мы, маги, входили в свиту Париса, а потому разместились во дворце со всеми удобствами. Был большой пир, подавали множество прекрасных яств. Особенно меня обрадовал свежий виноград. На вино налегать не хотелось совсем: пьяный маг — это то ещё убожество. Но когда тост произносит сам царь или принц… Ну как тут не выпить? Особенно — будучи в окружении думающих точно также боевых магов, ага… И именно из-за их ремесла, к сожалению, не вышло бы отговориться злыми духами. К счастью, удавалось наливать немного, благо, я сидел в конце стола, а слуги старались обслужить тех, кто в начале, потому мне предоставлялось право самому наливать себе вино и накладывать в тарелку еду с общих блюд. К счастью, собак здесь пока не держали, а то слышал, что в средневековье эти животные бегали под столами и жрали прямо из рук. Или только будут бегать и жрать?..
От Афродиты указаний не поступало, так что я просто жил в своё удовольствие, подбивая потихоньку клинья к Эгилу. Примазаться к придворному магу хотели многие, но у меня было преимущество: он и сам горел желанием пообщаться.
Всю свою историю рассказывать, конечно, не стал. Но многое рассказал. Эгила сильно заинтересовал Шумер, меня — Греция. Любой бы согласился, что человек, находящийся столь высоко в одном из полисов может рассказать куда больше, чем торговцы или крестьяне с простыми моряками. Учить меня пока что не просил: знал, что откажут. Нужно было подобрать случай.
И случай такой представился! То, что Парис вскоре будет частенько пропадать одновременно с Еленой, я уже знал. Чем они занимаются — тоже. Эгил пытался образумить принца всеми силами, да куда там… И в конце концов получил задание от раздраженной особы царской крови найти «возлюбленной» достойный подарок. Честно говоря, мне вся эта ситуация была крайне противна: в конце концов, Елену Афродита не спрашивала, прежде чем ворожить. Да и Менелая тоже. С другой же стороны — уж я тут точно ничего не сделаю. Меня жернова всей этой истории просто перемелят, если попытаться закрутить их в иную сторону.
Ситуация с подарком была мне на руку. Три жемчужины из четырёх.
— Откуда у тебя… Это⁈.. — кажется, я в своё время недооценил их ценность.
— Не важно. Где достал — там больше нет.
— Ограбил кого-то? Украл? — Эгил нахмурился.
— Нет, это был подарок, — аура не лжёт, ты это видишь.
— Что ты за них хочешь?..
— Научишь меня телепортироваться, — говорю.
— Что ещё? — честно говоря, я сначала не понял вопроса. Потом до меня дошло, что он, видимо, решил, будто у меня несколько условий и я их сейчас перечисляю! Сколько же стоит жемчуг? Пусть даже мои четыре нереально крупные…
— Всё, что знаешь из гидромантии, аэромантии и ментальной магии! — тут же заявляю.
— Идёт, — демоны… кажется — продешевил.
Как я узнал чуть позже, спустя неделю после нашего разговора Парис подарил Елене великолепную, искуснейшим образом сделанную диадему, которую венчала очень крупная жемчужина. ОДНА жемчужина. А у Эгила появилось скромное ожерелье, где среди множества подвесок терялись вставленные в деревянные талисманы ещё две. Две, в которых чувствовался огромный запас сил. «Так они что, обладают какими-то магическими свойствами?..» — думал тогда я.
Ко мне как-то резко поменялось отношение, кстати. Как минимум — со стороны магов и капитанов. Может, Афродита сообщила им про меня напрямую, может — ещё что. Не знаю. Парис почему-то стал абсолютно уверен, что я теперь ему служу. Впрочем, подобная уверенность постепенно одолевала и меня: Инанна говорила про большую войну, в которой мне предстоит участвовать. Давно уже можно было догадаться, в какой именно войне мне придётся сражаться и на чью сторону меня поставит Афродита, заварившая всю эту кашу.