Не то земля. Она — тверда, покойна, равнодушна. Она — факт, устой, тяжесть и — осязание. Она — основание, ствол, башня и крепость. Она — ниже, шире, глубже, чернее, тяжелее, крепче, сильнее, непроницаемей. Огонь не знает себе места; он всегда в разгоне, в делах, в проделках, в подвигах, среди завоеваний; он — необходимо мужествен. Земля знает и место свое и не сдвинется с него; она всегда у себя дома, всегда ждет и — всегда материал, всегда осаждаема, завоевывается, берется; всегда зачинает, рождает и производит; она — необходимо женственна. Но это не есть то светоносное и умно–обрадованное тело первой тетрактиды; не есть она и совершенный носитель имени умного посланника неба. Она — тяжелая, умно–непроницаемая, массивная толща факта; она — умно–несветоносная, упорно–устойчивая и крепко сбитая, неразрешаемая умным огнем стихия телесности. Она — неподвижный быт мира, антипод становлений, завоеваний и экстазов, инаковость световой и умной быстроты[354].
3. Между огнем и землей — еще два начала, требуемые диалектикой первой тетрактиды. Единое, одно, как вечная сила и бездна света, дается во втором начале — как оформленная раздельность света, как прозрачная различимость света и цвета, как единство многообразных выявлений единого. Между таким размеренным огнем, или светом, и землей — вода. Что такое вода?
Вода есть прозрачность и оформленность одновременно. Как умный эйдос различен в себе и тождествен, так вода отлична от всего окружающего, будучи в то же время абсолютно прозрачной и как бы тем самым уже теряя свою границу, уже отождествляясь с окружающим. Она — модификация огня, когда он зацветает более или менее твердыми оформлениями, отказываясь от беспокойства своих исканий. Прозрачное, свежее, дающее все цвета, чистое, ясное, безвкусное и бесцветное для тяжелых земляных фактов, она — символ беспечности, невинности, безрадостности и безгорестности умного самопроявления подвижного в себе покоя вечности. В ее вечно журчащем и как бы убаюкивающем шуме слышится призыв к умной тишине и к бесстрастности умного света. Есть в ней завораживающее и усыпляющее, прохладное и тихое, как бы зовущее на дно реки усталого путника. Там холод и покой. Там вечно спится{355} и не трепещет никакой страстью вечная успокоенность бытия, ровно бьющегося о свои берега и, как тихое море, неистощимо равномерного и непрерывно грезящего. Вода как бы видимый меон, прозрачное ничто, мнимая вещь, нереальная цветность. Эйдос и имя — единственная реальность умного мира. Там «вода» — умная и смысловая; она в умном мире — качество умности. В физическом мире она — качество земли, осмысленной под действием электричества и света. Что такое качество в отличие от эйдоса, вода в отличие от света? Ничто. Видимое ничто. Это есть как бы завуалированный эйдос — смысл, видимый сквозь некую преграду. Это — погашенный, ослабленный эйдос — убавленный свет эйдоса, эйдос сквозь какое–то покрывало, сквозь прозрачную дымку. Тут требуется не просто чистое зрение, ибо чистое зрение было бы умным зрением, а здесь требуется зрение, притупленное тем, что оно — отчасти осязание, отчасти физическое касание, отчасти тупое и мрачное, бессмысленное столкновение немых масс. Поэтому необходимо предположить, что от зримой вещи несутся умные потоки и лучи, приносящие с собою умный зрак вещи умно–видящему глазу. Но если бы тут был только ум и только чистота смысла, то не требовалось бы для этого никакого времени, ибо в умном мире каждый эйдос уже есть тем самым и другой эйдос, и все эйдосы вместе, и нет там никакого перерыва или задержки в общении эйдосов между собою. Но в космосе качество вещи дается физическому глазу путем физического перенесения истечений вещи на глаз, т. е. чистое зрение есть здесь уже в значительной степени осязание. И вот почему мы видим глазами качество, а не эйдос вещи и умом видим не качество, а эйдос вещи. И вот почему эйдолог Платон защищает Эмпедоклову теорию, основанную на понятии истечения (Tim. 45bd. Можно сравнить с этим и теорию зрения у Плотина IV 5). Итак, вода — качество материи, образовавшееся в результате ее освещения (а материя вместе со светом в основе — электричество)[356] .
354
Ср. также весьма важные наблюдения над хтоническими культами у A. Dieterich, Nekyia. Lpz., 1893, 63—72, над древнеорфическими культами и их эсхатологическими учениями — 72— 83, описание нижнеитальянских надгробных надписей и их эсхатологии (84—108), эсхатологические учения Эмпедокла, Пиндара, Платона (108—136) и прочие остатки литературы об Аиде (136—162). Материал о древнем ощущении Земли собран и обработан у того же A. Dieterich, Mutter Erde. Lpz. — Berl., 19051, 19132, — труд, который необходимо изучить, чтобы понять это ощущение. Я приведу Aesch. Choeph. 128 sqq., 148 sqq., Hiket. 890 sqq., 899 sqq. (чревная связь с дикой и мрачной силой Земли); Eum. 907 слл. (Земля рождающая), írg. 44 Nauck2 (оплодотворение Небом); о Земле в аттических культах — A. Dieterich, 45—58, вне Аттики — 48—71. Из последних приведу трогательные надгробные надписи, цитируемые из известного собрания Kaibel у Dieterich (69):
Γης ών πρόσθε γόνο£ μητέρα γαΐαν εχω (Kaib. 606).
Γαΐαν μέν εις φάος ήρε, Σιβύρτιε, γαΐα δέ κεύθει σώμα (Κ· 156)
Πάντα χΟών φύει και εμπαλιν άμφικαλύπτει (Κ· 438).
Έκ γαίης βλαστών γαΐα πάλιν γέγονα (Κ. 75)
//Прежде рожденный землею, матерь в земле и нашел я.
На свет выводя, Сибуртий, земля ж покрывает тело.
Все земля производит и снова все сокрывает.
Из земли произросши, стал я снова землею (греч.).//.
Из римских материалов (Dieterich, 72—81) приведу также весьма трогательные надгробные надписи (стр. 75, номера указывают на Biicheler, Anthol.).
Ereptam ѵіго et matri mater me Terra recepit (1544).
Terra, precor, fecunda levis super ossa residas (1153,5)
Terraque quae mater nunc est (1313.3).
Terra parens, tibi Fortunatae commisimus ossa,
Quae tangis matres (matris) proxumitate tuos (1039,1 sq.)
Mater (i. e. Terra) genuit materque recepit (809).
Terra mater rerum quod dedit ipsa teget (1476).
Quae genuit tellus, ossa teget tumulo (1129,2).
Hanc humus excepit, leviter precor ilia prematque
Infantem ex utero quae quoque sustinuit (1141,21 sqq.).
//Меня у матери с мужем матерь–Земля забрала.
Земля плодородная, легче, молю, налегай на кости.
Земля же теперь мне матерь.
Земле, ее прежде рождшей, предаем Фортунаты кости,
Ведь детей своих мать получает.
Мать (т. е. Земля) породила, мать и приняла.
Мать–Земля все, что дает, то сама покрывает.
Собою рожденные кости почва покроет курганом.
Эту — земля забрала. Молю, чтоб легко покрыла
Дитятки малого кости, исторгнув из самой утробы (лат.).//
Интересна и дальнейшая судьба почитания Матери–Земли. cDas innerste religiose Bedurfnis, das nach der Mutter Erde, der Demeter, der Isis gerufen, war nicht tot. Es lebt und waltet und webt in der Tiefe, es ringt, wieder Leben und Gestalt zu gewin–nen» //Глубоко внутренняя религиозная потребность, обращенная к Матери–земле, к Деметре, к Исиде, не умерла. Подспудно она живет, вершит и действует, она борется, чтобы вновь обрести жизнь и облик (нем.).// (1 16). И далее: «wesentlich ist in dem religiôsen Verlangen nach einer gottlichen Mutter, dass sie nicht bloss Θεοτόκος, sondern die eigene Mutter, die Mutter der Menschen sei. Und so ist denn in der Fruhzeit des alten Christentums schon der kíihne Versuch gewagt worden, die „Kirche“, zu einer solchen gôttlichen Mutter zu formen» //в религиозном алкании божественной матери существенно то, что она является не просто «богородицей», но собственной матерью, матерью человечества. Так, уже на ранней ступени древнего христианства была предпринята смелая попытка сформировать из Церкви такую бо¬жественную мать (нем.).// ( 1 17). И Дитерих приводит здесь Clem, paedag., § 21: ή μήτηρ προσάγεται τά παίδια καί ήμεΐς ζητοΰμεν την μητέρα την εκκλησίαν; § 42: μία δε μόνη γίνεται μήτερ παρθένος έκκλησίαν έμοί φίλον αυτήν καλεΐν. Cypr. de unitate eccles., с. 5, 6: «habere iam non potest deum patrem, qui ecclesiam non habet matrem… illius factu nasci–mur% illius lacte nutrimur, spiritu eius animamur» //мать приводит детей, и мы ищем мать–Церковь… мило мне назы¬вать Церковь одной–единственной девой–матерью (греч.)… и уж не может иметь Бога отцом тот, кто не имеет Церкви в качестве матери… ее деянием рождаемся, ее млеком питаемся, духом ее одушевляемся (лат.).//. Cp. F. G. Co nybeares. The Virgin Church and the Virgin Mother, a study of the origin of Matriolatry. Oxf., 1902 (работа, не попавшая ко мне в руки). «Женскую мировую перво–среду», лежащую в основе греческой философии, вскрыл П. Флоренский, Первые шаги философии. Серг. Пос., 1917, I 54—69.
356
О воде см. М. Ninck. Die Bedeutung des Wassers im Kult und Leben der Alten. Philologus. Supplemenbd. XIV. Heft 2. 1921, где хорошо обрисована хтопическая природа воды (1—47), связь с прорицаниями (47—100) и пр.