После того, как все это было съедено, Херди сказал:
— Пусть благословят тебя боги, добрая девушка, что выбрала наш стол, чтобы поделиться своими дарами!
Остальные тоже хором присоединились к похвалам.
Джоан очень смутилась, но видно было, что она довольна.
— Но где тебе удалось раздобыть такую вкуснятину? — простодушно спросил Тивадар.
— Оказалось, что моя дальняя родственница работает на кухне! — ответила Джоан без малейшего колебания — видимо, заранее продумала ответ.
Когда вышли из столовой, Рабош с Херди присоединились ко мне и, оглянувшись, нет ли кого рядом, хором воскликнули:
— Так вот кто она!
— Что вы имеете в виду? — спросил я, хотя уже понял, о чем зайдет речь.
— Ну, сначала ты пропадаешь по ночам, а потом появляется девушка, которая спрашивает у тебя разрешения присоединиться к нам и начинает всех угощать вкусняшками! — сказал Рабош.
— Ты мой герой! — соединив ладони, добавил Херди. — Конечно, можно найти себе красивую девушку, но ты умен, и мыслишь стратегически. Гораздо лучше найти себе девушку, которая будет кормить и тебя, и твоих друзей такими лакомствами, которые мне и дома не перепадали!
— Не, не угадали! — покачал головой я. — Нет у нас ничего с Джоан, мы просто соседи по парте. А если будете распространять такие слухи, то я ей скажу, чтобы больше для вас вкусную выпечку не приносила, только для тех, кто ведет себя пристойно.
— Ты деспот и тиран! — воскликнул Рабош. — Но твои доводы убийственны и неоспоримы. Я умолкаю!
— А ты дважды мой герой! — снова сложил руки в молитвенном жесте Херди. — Спишь с одной девушкой, а другая кормит тебя и нас! Это нечто невероятное!
— Клоуны вы! — сказал я беззлобно.
После последней пары, когда все выходили в коридор, получил неожиданное предостережение. В толпе, неизбежно возникающей, когда три с половиной сотни студентов покидают огромную аудиторию всего через одни, хоть и широкие двери, меня кто-то толкнул, а потом я почувствовал, что в карман моего сюртука что-то подкладывают. Оглянулся, но сделать это могли несколько человек, причем лица двоих девушек были не видны, только их спины, тут же скрывшиеся в толпе, а парень, стоявший лицом ко мне, так удивился моему пристальному взгляду, что если это сделал он, то он прекрасный актер. Залез в карман с осторожностью — мало ли что в него могли подкинуть! Но там оказалась лишь записка на четвертушке бумаги:
— Будь осторожен, красавчик! Даркон ничего не забыл и строит планы по мести!
Судя по этому «красавчику» и мелкому красивому почерку, автором явно была девушка. Скорее всего, одна из двух, что скрылись тогда в толпе. Попытался вспомнить, во что они были одеты, чтобы сократить число подозреваемых, но быстро от этой идеи отказался — пока стояла жара, подавляющее большинство девушек, как и те две, были в белых свободных платьях. Несомненно, с их точки зрения, платья отличались по оттенкам этого белого цвета и по фасонам, и заметь этих девушек Эрли, она смогла бы помочь, но с моей точки зрения, все девчонки были в примерно одинаковых белых платьях. Почти двести девчонок в этих самых платьях. Комплекцию в такой давке я не заметил, одна была брюнеткой, их у нас всего чуть больше сотни, вторая — шатенкой, таких было около семидесяти. И рост у них был самый стандартный — около метра шестидесяти пяти. Так что гиблое дело!
К полученному предупреждению я отнесся серьезно, хотя и сам понимал, что мстить Даркон обязательно будет, такая уж у него натура. Но, с другой стороны, не убивать же мне его тогда было? Да, формат дуэли позволял это сделать, но формальная возможность не означает отрицания политических последствий такого шага. В этой стране всего пара десятков герцогов, это важные фигуры, и начинать учебу с убийства сына одного из них означало привлечь к себе такое внимание, какое нам с Эрли точно не нужно. Опять же формально мне бы ничего и не сделали, наверное, вряд ли бы за это отчислили из Академии, но разъяренный герцог точно бы нашел способы расквитаться со мной позднее. Любыми путями, в том числе добившись моего отчисления чуть позже по какому-нибудь надуманному предлогу, или просто сразу послав убийц к моему отцу. Огромные деньги и политическое влияние, что стоят за каждым герцогом, не вечны. Если герцог не отомстит за смерть сына, могут решить, что он утратил хватку, и он может попасть из-за этого в большие неприятности. Поэтому в стране, где все кланы постоянно бодаются между собой в поисках ослабевших, которых можно подчинить себе или уничтожить, чтобы подмять под себя их активы, месть является делом обязательным даже для мягких и добросердечных людей.