В итоге выжил только я, да и то с перебитыми магическими потоками. Восстанавливался лочень долго — лет десять, не меньше. И то, до конца свою силу не вернул. Пришлось искать другие пути к обеспечению себя нормальной жизни. Вот так и стал купцом. Но ты не бойся, малая, за тебя я с любым магом справлюсь. — И усмехнувшись, в который раз потрепал по макушке, словно маленькую. — А теперь спать иди, а то завтра трудный рабочий день. Впрочем, как и всегда.
А я не могла сдвинуться с места, с открытым ртом взирая на бывшего боевого мага. И почему-то фраза в голове крутилась, непонятно откуда взявшаяся — «боевые маги бывшими не бывают». Но вот он — пример, доказывающий обратное. Такой нехилый упитанный и низенький пример. Вот если бы не сказал, что боевой маг — ни за что сама не догадалась бы.
— Что ты так на меня смотришь? Иди давай, беда моя.
И поднял за плечи, да на пол поставил, подталкивая к двери, ведущей в мою комнату. Безмолвно как встала, так и ушла.
А ночью никак не могла уснуть — душа отчего-то места не находила, да и предчувствие было такое… нехорошее.
Глава 4
Со дня моего рассказа, отношение Джаэра ко мне изменилось. И не в худшую сторону, как я боялась, а наоборот. Он решил отгородить меня от «всевозможных опасностей»: сильно не нагружал работой, помогал по дому и не отпускал далеко от себя, обуславливая это тем, «как бы я не перетрудилась» и «не случилось бы чего со мной, пока он не видит». Меня это немного нервировало, ведь даже дома я не была под таким пристальным наблюдением, как здесь сейчас. Мне хотелось спокойно работать: приносить то, что просят и продолжать сортировать ткани. Но если раньше Джаэр без проблем отпускал меня в ближайшее ателье относить ткани, то теперь даже это запретил. И самое обидное — я перестала демонстрировать наряды.
«Но что может быть в этом такого страшного?» — спрашивала я его, на что получала строгий ответ: «А вдруг на тебе платье будет сидеть лучше, чем на покупательнице, и она от зависти проклянет тебя?»
Да, порой забота торговца доходила до паранойи. И спрашивается, почему он так сильно беспокоится о совершенно постороннем для него человеке?
И однажды я все же решилась задать этот вопрос. Джаэр посмотрел на меня так, будто я его чем-то обидела.
— А что, по-твоему, я должен был сделать? — угрюмо спросил он.
— Ну, не знаю, — пожала плечами, — в Балдерике, например, в меня тыкали пальцем, кто-то смеялся, а кто-то презрительно отворачивался. Некоторые боялись даже дотронуться до меня, будто я заразная. Другие же старались всячески меня задеть, опозорить еще больше…
Рассказывая это, вспомнила, как соседские парни-воздушники на глазах у всех подвесили меня в воздухе вверх ногами. Было нестерпимо стыдно и противно от их поступка. И главное, что никто не заступился за меня, а родителям я ничего не рассказала — они сами потом всё узнали от посторонних «злых» языков.
— Тебя послушать, так все такие же жестокие, как и жители твоего города. — Хмыкнул Джаэр. — Но это далеко не так. Не думай, что помогая тебе, я преследую свои какие-то корыстные цели. Я просто привык заботиться о ком-то. Раньше я заботился о своих племянницах, а их у меня аж пятнадцать!
— Пятнадцать? — я восхищенно-удивленно посмотрела на торговца.
— Да, мои красавицы. — Джаэр тепло улыбнулся, видимо вспоминая своих родных. — У нас в Асхабате приветствуются большие семьи. Я бы тоже хотел иметь большую семью, в которой было бы как минимум два мальчика и три девочки.
Тут он замолчал. Его взгляд стал тоскливым, а лицо грустным. Я хотела его спросить, почему он не завел семью, но было видно, что эта тема для него болезненная. Нужно было как-то разрядить обстановку и отвлечься. Если бы я еще знала, как это сделать.
Но Джаэр справился сам. Секунда — и на лице вновь появилась улыбка.
— Так что понимаешь, я привык о ком-то заботиться. Надеюсь, ты позволишь это мне? Скажем, как об еще одной племяннице?
Я улыбнулась ему в ответ.
— Наверное, я не против. Просто я всё еще не понимаю, зачем тебе заботиться обо мне, если у тебя и так пятнадцать племянниц?
— Сейчас большинство из них осталось дома. Остальные же выросли из того возраста, когда о них можно беспокоиться. А тут я хотя бы вспоминаю о доме…
— Скучаешь? — участливо поинтересовалась я.
— Иногда да. А ты?
— Не знаю. — Честно ответила. — Возможно, мне и хотелось бы вернуться, но будет ли от этого хоть кому-нибудь хорошо? Родителей же опять начнут сторониться, а меня унижать и презирать.