Мой чахлый вампиренок был в состоянии то ли сна, то ли обморока. Я осторожно потряс Машуню за плечо. Слава богу, она открыла глаза и посмотрела на меня вполне адекватным взором.
- Вот тебе цыпленок. Давай, попробуй, прокуси ему шею. Я выщиплю ему перья на шее, - с жаром стал я ей объяснять ситуацию. – Может, для тебя сойдет и нечеловеческая кровь?..
Я замолчал на полуслове, видя, каким ужасом наполнились ее глаза. Ну что я опять не так сказал?
- Я… я не могу – это городское чудо смотрело на меня круглыми глазищами, из которых в два натуральных ручья текли горючие слезы.
- Э-э, так дело не пойдет! – рассердился я. – У тебя только два варианта: или кусаешь его в шею и пьешь немного крови, или я сейчас оттяпаю ему голову и сцежу с шеи кружечку оздоровительного напитка.
О том, где я сейчас найду, чем отрубить несчастному пернатому голову, и тем более, где возьму кружку, я подумать не успел, так как моя пациентка закатила глаза и стала заваливаться в сено. Я совсем рассерженно придавил куренком ее плечо, чтобы не валилась, а другой рукой пошлепал по щекам. Это помогло, и она снова осмысленно посмотрела на меня. Ничего не говоря, я немного по-садистски вырвал у цыпленка перья на шее и ткнул живым комком прямо ей в рот. Бедная птица и пикнуть не посмела, а у моей «вампирши» проснулся-таки нужный рефлекс, и она машинально воткнула свои клычки в основание дохлой шейки.
Все, дело пошло! Спустя минуту я уже выдирал почти полудохлую птицу из Машухиных зубок, а ее глаза блестели охотничьим азартом.
- Ай-ай-ай! – покачал головой я. – А кто-то тут только что защитника животных из себя строил…
- Жизнь заставит, - довольно облизнулась, разом выздоровевшая девчушка.
- Да, приятно посмотреть. Теперь видно, что именно ты того мага на коленках по паркету катала!
Мы решили отпустить цыпленка погулять, а сами до утра спрятались в сене. В ожившей Машкиной голове сразу закопошилось куча девичьих комплексов, и она гордо удалилась спать на другую половину стога. Будто мне очень нужно чье-то сопливое соседство!..
***
Проблемой молодых организмов безусловно является способность спать поутру бесконечно долгое время, несмотря на яркий солнечный свет, лай собак и даже прямые тычки и подзатыльники, тем более, если эти самые организмы недополучили отдыха беспокойной ночью.
Таким образом, меня не беспокоило ни кудахтанье кормящихся горохом куриц, ни блеяние щиплющих морковку барашков, ни даже утробное мычание коров, с самым серьезным видом дегустирующих хозяйскую капусту. Не разбудили меня даже вопли самой хозяйки, которая с причитаниями бегала по огороду, пока не заметила мою отчаянно рыжую шевелюру в стоге.
Я совершал одну и ту же ошибку подряд: опять часть моего тела торчала из сена. С другой стороны, как вы прикажете дышать, ночуя в стоге? Не уткнувшись же носом в плотную солому! В общем, меня снова выдернули за руку из сена, и еще раз на меня вывалился пук соломы сверху. Я встал, пытаясь сообразить через перезвон криков в ушах: чего от меня требует эта женщина? Но когда солома окончательно скатилась с моей головы, очередной красочное сравнение с шкодливой лисой застряло в горле у расстроенной крестьянки. Ее лицо вытянулось и испуганно шепнуло:
- Эльф?!
- Ну, эльф, ну рыжий. Что, эльфов никогда не видели? – попытался деловито проворчать я, начиная соображать, что меня сейчас начнут вполне серьезно убивать.
Но тут произошло что-то странное. Взгляд женщины вдруг немного остекленел и она умиротворенно улыбнулась. Знаете, такой пофигистской полубуддийской улыбочкой – как будто ни коровы на грядках, ни эльф-мутант в огороде ее больше не интересовали. И тут я заметил движение за ее спиной.
Ну, конечно! Без моей ночной знакомой не обошлось. За спиной хозяйки огорода стояла Машка. Вернее, не стояла – устоит она, ждите! Тем более что полночное лечение вампира явно удалось. На ее щеках играл румянец, а глаза так и сыпали хитрющими искорками. Ой, держись, тетя!
Я, несмотря на свое плачевное положение, начал трястись от смеха, так как Машка кроила рожи, каких вам и в цирке не увидеть. Сначала она страшно выпучила глаза и приподняла пальцами верхнюю губу, изображая изголодавшегося вампира. Затем подняла руки с растопыренными пальцами, открыла рот и пошла шатающейся походкой на тетину спину. Если бы не ее несолидные размеры и солнечный день, то вышло бы страшно, а так я чуть не завыл в попытке задавить издевательский смех.
- Тетенька! – простонал я, чтобы не расхохотаться. – Я сейчас вам всех животных загоню обратно. Это я нечаянно открыл хлев. Я, правда, не хотел вам доставить неудобств, у меня самого бабушка в деревне…
Сам же в это время сосредоточился на всех братьях наших меньших, беспардонно выкативших на просторы халявных деликатесов. Под действием моих мысленных уговоров куры первыми устремились на скотный двор. Причем вчерашний куренок с выщипанной с одной стороны шеей плелся за всеми, стараясь не отставать. Следующими что-то почуяли овцы – остановились, так и не дожевав хозяйский горох, и как будто задумались о мировых проблемах. Затем, словно спохватившись, заблеяли и тоже устремились к открытым дверям сарая. Труднее всего оказалось справиться с коровами – то ли они были большие, то ли у них мозги были маленькими. Они, правда, перестали жевать капусту, но и идти никак не хотели.
Однако тут уже помогла хозяйка. Поняв, что все остальные животные по какому-то волшебству послушно скрылись в дверях, она сама, взяв хворостину, придала буренкам ускорения. Тут-то как раз и возник момент, когда можно было дать деру, но вреднющая девка только покачала мне пальцем, как бы говоря: «и не пытайся!»
Оказалось, что она была права – такого полета наглости, я даже от себя не смог бы ожидать, не то, что от какой-то девчонки. В результате ее вампирского гипнотического сеанса мы не только были прощены, но даже накормлены «добросердечной» крестьянкой. Нет, не подумайте, что я еще и неблагодарно пытаюсь представить милую старушку какой-то жестокой помещицей. Она могла быть и без Машкиного гипноза милой женщиной, но проверять это, сами понимаете, как-то не хотелось.
Быстренько набив животы, чем бог (в виде хозяйкиных рук) послал нам на завтрак, а именно, хлебом с молоком, жареной курицей и картошкой, мы чуть не на карачках вытащили из-за стола свои животы, в силу их полной неподъемности. А затем, одаривая женщину сытыми улыбками, нахально ретировались через огород за околицу.
- Жалко как-то старушку, - призналась Машуха, заглядывая ко мне в холщевый мешок, в котором к вчерашним овощам добавилась большая краюха хлеба и горшочек с тушеной курицей. – Нанесли ей такой урон в хозяйстве.
- Да, как-то неудобно получилось, - поддакнул я. – В следующий раз гостить лучше у кого побогаче. Но зато теперь она не будет жалеть об отсутствии внуков. Как представит себе, что такие оглоеды каждый день ее обжирать будут, и сразу возрадуется одинокой, но спокойной жизни.
- Правильно! Во всем нужно искать позитивные стороны, - сумничала Машка, но, заметив мой насмехающийся взгляд, нахмурилась и добавила. – Так моя мама говорила.
Ой, лучше бы не вспоминала! Я понял, что у нас обоих судорожно свело что-то внутри при воспоминании о мамах. Переведя дыхание, я только выдавил из себя:
- Пошли, Андрюшка ждет, - и, несмотря на все еще тяжелый желудок, начал пробиваться через кусты в обход деревни прямо к пляжу.
Судя по хрустящим сзади веткам, Машуха послушно следовала за мной. Спустя некоторое время, она догнала меня и, схватив за локоть, требовательно заклянчила:
- Ты куда намылился? Я за тобой собачкой бегать не буду!