— По-твоему, зажравшиеся политики, маньяки и убийцы выбрали своим домом Пушинку? — дракон хохотнул. — У отпетых негодяев и толстосумых свиней не хватает для этого фантазии. Уголовники перенеслись на Рассадник, коррупционеры продолжают брать взятки на Терре. То, что ты видел — лишь часть человечества или фурричества, если тебе так легче. Не самая лучшая, но с которой остальные борются. Ты судишь о других так только по той причине, что сам сталкивался лишь с негативом — не желая играть по правилам и получив такой же ответ, какой получает читер во время онлайн-сражения.
— То есть ты считаешь, что и собственное прошлое в лице человечества вы ненавидите лишь потому, что единственный его пример — это я со всеми человеческими слабостями? — я добил оставшийся чай, всё равно чашка с напёрсток, и поставил её на верхнюю полку. — Давно ли вы сами бегали от полиции за то, что не надели маску и вышли в магазин не по расписанию? А хранить оружие на Пушинке даже за преступление не считается. Как и убийства фантомами переселенцев и наоборот. А я не убийца, я честный торговец.
— Честный торговец? — дракон захохотал с новой силой и я зря пытался отыскать в его смехе хоть одну нотку наигранности. — Да уж, бегающий от закона, продающий направо и налево волшебные щиты, нарушающий действия между зонами… А не кажется ли тебе, что нам, людям, был дан шанс — почувствовать себя на месте тех животных, что мы веками убивали или держали в рабстве, использовать открывшиеся перед нами фантастические возможности, чтобы улучшить свою жизнь? Да, на Пушинке разрешено оружие — потому что здесь хватает монстров и бандитов-фантомов, которых нам запретили удалять, дабы Пушинка не превратилась в заплывший жиром Парадиз. Да, здесь не слишком заботятся о целомудрии или распевании псалмов в воскресный день — может быть, потому до сих пор не началось ни одного крестового похода. Но этим тебя не переубедить. Была бы возможность — я бы порекомендовал тебе слетать сначала на Парадиз, затем на Терру, а напоследок на Рассадник, и поглядеть, насколько хорошо живётся там, где тебя нет.
— Можно было бы в качестве экскурсии… — спекулировать о том, что мы сами не знали, можно бесконечно, а у меня ограниченное время имелось для выполнения моих задач. Впрочем, если мне нужно спешить, зачем я прячусь? И если во мне видят сейчас всё человечество… почему бы не сделать человечество примером для всех этих выкрестов?
— Ладно, ты меня убедил, — сказал я, чтобы расставание после таких фраз не выглядело обидным. — Спасибо за чай! Пора мне на встречу с Наблюдателем.
— Уже передумал прятаться? — сильно удивился Шамир. Что-то химерий облик его сильно импульсивным сделал, эмоции меняет слишком бурно и быстро.
— Я всё равно хотел встретиться с Сэлльвирой… по работе. Да и пора уже и отвечать за свои поступки, тем более когда на кону нечто большее, чем собственная репутация.
* * *
Как хорошо, что на Солярисе нет бешеных синих пегасов с ротой артподдержки! На остановку, где была назначена встреча, заявился всего один-единственный Архитектор с парой местных полицейских, которые в его присутствии вели себя совсем не так как овчарки, которыми являлись, а скорее — словно таксы дрожащие.
В этот момент обезьяний облик уже выветрился, и драконица-наблюдатель не сразу поняла, что это я поднял её на лапы, крылья, рога и хвост по ложной тревоге. На самом деле сейчас я бы мог и не заострять внимание на своей проделке и сообщить самую суть своей просьбы, но мне это показалось нечестным. Поэтому начал я диалог не с Пикселя и не с Эллинора, а с себя.
— Моя выдумка про драконов-пожирателей была неуместной. Прошу за неё прощение. Заранее извиняюсь так же, что стою перед тобою в таком человеческом виде, не желая играть по местным правилам, — слегка развёл я руками, не вынимая их из карманов камзола. — Инопланетяне-Смотрящие поставили нас в странную ситуацию, но самое странное в ней не то, что нас заставляют менять облик — или предлагают ценителям подобного эту прекрасную возможность удовлетворить свою мечту. Самое странное, что на Пушинке не поменялось ничего по сравнению с Землёй. Мне говорили о лоскутном одеяле прогресса, но я вижу в космосе лишь те станции и корабли, что были созданы как калька с произведений фурри-писателей и фурри-переписчиков чужого творчества. Мне говорили о высоких моральных качествах, но даже Наблюдатели и Архитекторы, подобранные пришельцами на ответственную должность, убивают ради забавы и плетут интриги. Скажи мне, я вижу ум в твоих глазах — чем здесь лучше, чем на Земле? На ней тоже есть и невырубленные леса, и постапокалиптические пустоши. Крепкие друзья и подлые враги. Что меняет в вас новое тело?
Сэлльвира выключила прежде настороженно поднятый световой меч, задумавшись над моими словами:
— Тело, как и душу, можно улучшать. Мы рассчитывали, что когда фурри и иные окажутся в том теле, что им нравится, они перестанут жалеть о том, что родились людьми, и начнут наконец жить во блага друг друга. Некоторые поняли это, некоторые нет.
— Я знал и говорил это с самого начала, — поморщился я, вспоминая слащаво-честное лицо обманщика-инопланетянина.
— Ты знал, что фурри не лучше людей, но не знал, что люди не лучше фурри. Потому что разница не в теле и не в том, как ты хочешь выглядеть, а в том, что ты делаешь. Сейчас ты знаешь. Теперь скажи мне то, что не знаю я.
— Ты знаешь и то, зачем это инопланетянам, весь эксперимент на отдельных личностях? — прищурился я в ответ.
— Возможно, это не инопланетяне… А кто-то вроде ангелов, которые мотивированы помогать, а не искать себе выгоду. Этого я действительно не знаю, — покачала Селльвира головой. — Не уверена, что на Земле начался кризис из-за них. Но я слышала, что уже через неделю нас всех переселят обратно на восстановленную Землю. И с Рассадника, и с Пушинки. На них оставят только фантомов, а нас, не меняя тела, вернут. Я не ручаюсь за надёжность этой новости, поэтому не говорила это никому раньше. Так же не уверенна я, вернут ли всех… или тех, кто захочет. Или тех, кто прошёл отбор.
— Через неделю закончится ваше тестовое пребывание на Пушинке… — машинально процитировал я текст письма, вынимая его мятую бумагу из кармана. — По-твоему, меня и не собирались превращать? На кой ляд тогда они меня так к этому побуждали?
— Может, просто я ошибаюсь. А может, они хотели проверить, к каким из двух планет ты подходишь, — ну и ответ, нельзя сказать, что он меня устроил. — Кое-кто из бывших людей ведь изменился…
— Я тоже. Но, кажется, не в ту сторону, в которую вы там рассчитывали, — я назидательно погрозил космосу пальцем. — В таком случае, не будем оставлять лишние хвосты и неразрешённые концы. Каков будет суд над теми, кто пользуется своими полномочиями Наблюдателей и Архитекторов во зло? Или всё так и надо и они хорошо поступают?
— Откуда мне знать? — хмыкнула та. — Может, и будет, а может, и не будет. Так или иначе, твоё участие в этом деле завершено, пора получать заслуженную награду.
— По работе и награда, а я ещё не наработался, — я горьковато усмехнулся, понимая, что пока что я больше грубости натворил и дров наломал, чем совершил добрых дел. — Эллинор знал, кого нанимать, я дело до конца доведу.
— Тебя нанял Эллинор? — это удивило Сэлльвиру больше всего, она подняла уши торчком и округлила глаза. — Для чего?
— Так расправиться с подпольным гладиаторским борделем Пикселя. Или вы там между собой не в курсах? — помахал я пальцами перед своими глазами. — Да, моя роль предполагалась эпизодической, но если я за что-то берусь, то делаю по-божески.
— Но в чём ты нам теперь поможешь? — Сэлльвира подбросила в лапе рукоятку светового клинка. — Это силовая операция, захват силами правопорядка банды чёрных подгузников. Ты превосходный специалист, но по скрытному проникновению, а не по быстрым штурмам.