В любом случае можно не сомневаться в том, что Петроний присутствовал в сенате, когда третий император Рима Калигула (Caligula) (27–41 гг.) причислил к сенаторам своего любимого коня Инцитата (Incitatus – быстроногий), а затем возвёл его в жреческий сан. Наверняка был он и в театре, где 24 января 41 г. заговорщики убили императора, его жену и дочь-младенца.
На бурные, потрясающие воображение небывалым развратом годы правления четвёртого императора Клавдия (Tiberius Claudius) (41–54 гг.) пришлось время карьерного роста Петрония. Он был свидетелем безумств бесстыжей жены императора – Мессалины (Valeria Messalina), многочисленных казней и истязаний несчастных, отказывавшихся стать её любовниками. Наконец, ему довелось судачить о заговоре императрицы, его подавления и казни самой изменницы.
Скорее всего, немногим раньше Петроний сблизился с сыном новой жены Клавдия – Агриппины Младшей (Iulia Agrippina). Звали его Луций Домиций Агенобарб (Lucius Domitius Ahenobarbus). Женившись на Агриппине, Клавдий усыновил юношу и объявил его своим наследником, отняв законное право на престол у своего родного сына Британника. Как наследник Луций Домиций изменил имя на Нерон Клавдий Цезарь Август Германик (Nero Clavdius Caesar Avgustus Germanicus), но обычно его звали просто Нероном.
С появлением Агриппины императорский дворец, и без того постоянно содрогавшийся от интриг и измен, превратился в шабаш интриганов и убийц. Женщина тащила своего сына к престолу по трупам. Триумф коварной интриганки наступил вечером 12 октября 54 г. Агриппина собственноручно приготовила грибочки (предположительно бледные поганки) и поднесла тарелочку своему супругу. Клавдий мучился не долго и к вечеру 13 октября помер.
На престол взошёл император Нерон (54–68 гг.).
Вскоре после этого Нерон с Агиппиной отравили Британника, после чего Нерон покончил с собственной матерью. Потосковав в раскаянии, император ударился в самый дикий разврат, какой только бывал в истории. Правда, многое в рассказах о том преувеличено сплетниками, однако разврат был, в том числе и гомосексуальный, где император выступал и активом, и пассивом, и жертвой, и садистом-насильником. Впрочем, всё это делалось тайно, так что речь более идёт о слухах, чем о доказанных фактах. Разве что имена любовников императора история сохранила – как актива, так и пассива. Оба были из рабов.
Я коротенько перечислил события, которые вот уже две тысячи лет остаются в центре внимания, являются предметом обсуждения и смакования в образованных кругах европейских народов, оказались основами сюжетов для многочисленных классических творений на исторические темы и т. д. Петроний же был их современником, свидетелем, а кое-где и участником.
Римский пир. Художник Роберто Бомпиани
Во дворце Нерона он чувствовал себя, как рыба в воде, поскольку оказался непременным участником свиты императора. Вот что поведал о его нероновых годах Тацит: «О Гае Петронии подобает рассказать немного подробнее. Дни он отдавал сну, ночи – выполнению светских обязанностей и удовольствиям жизни. И если других вознесло к славе усердие, то его – праздность. И все же его не считали распутником и расточителем, каковы в большинстве проживающие наследственное достояние, но видели в нём знатока роскоши. Его слова и поступки воспринимались как свидетельство присущего ему простодушия, и чем непринужденнее они были и чем явственней проступала в них какая-то особого рода небрежность, тем благосклоннее к ним относились. Впрочем, и как проконсул Вифинии, и позднее, будучи консулом, он выказал себя достаточно деятельным и способным справляться с возложенными на него поручениями. Возвратившись к порочной жизни или, быть может, лишь притворно предаваясь порокам, он был принят в тесный круг наиболее доверенных приближённых Нерона и сделался в нём законодателем изящного вкуса (arbiter elegantiae), так что Нерон стал считать приятным и исполненным пленительной роскоши только то, что было одобрено Петронием. Это вызвало в Тигеллине зависть, и он возненавидел его как своего соперника, и притом такого, который в науке наслаждений сильнее его…»[3]
Сицилианец Тигеллин был протеже Агриппины. Женщина представила его сыну, и хитрец быстро втёрся в доверие к молодому императору. Современники именно ему приписывали вину за развращение Нерона и многочисленные убийства римской знати того времени. В течение нескольких лет Тигеллин боролся с Петронием за право влиять на императора. Нерон считал себя великим артистом и певцом, чем необычайно кичился. Утончённый Петроний умел подольститься к нему с восторгами и толкованием творческих достижений венценосца. Тигеллин же был грубым солдафоном, но изощрённым ищейкой – заплечных дел мастером. В конечном итоге верх одержал солдафон.
3
Тацит К. История. Анналы. Малые произведения: В 2-х томах. Т. 1. Анналы, гл. XVI. – Л.: Наука, 1969.