Естественно, советское руководство тщательно отслеживало развитие событий на международной арене и, в частности, позицию Варшавы. Так же как и Англия, СССР старался избегать всего, что могло бы толкнуть Польшу на уступки Германии. Вместе с тем Москва негативно оценивала нежелание Варшавы взаимодействовать с Советским Союзом в коллективных действиях против агрессии и антисоветскую направленность польско–румынского союзного договора. Однако Польша вновь подтвердила Румынии, что её принципиальное отношение к Советскому Союзу не изменилось[725]. Конечно, основное внимание Москва уделяла начавшимся в середине апреля 1939 г. переговорам с Англией и Францией относительно договора о взаимопомощи и контактам с Германией[726], играя на противоречиях которых можно было обеспечить свои интересы.
3 мая, когда стало ясно, что Англия и Франция не приняли советское предложение, вместо Литвинова народным комиссаром иностранных дел был назначен Вячеслав Молотов, по совместительству оставшийся главой СНК СССР[727]. Отставка Литвинова была положительно воспринята не только в Берлине, но и в Варшаве. Уже 5 мая Германия заявила об удовлетворении требований Советского Союза относительно возобновления поставок из Чехии. В тот же день, выступая в Сейме, министр иностранных дел Польши Юзеф Бек заявил о готовности к равноправным переговорам с Германией, тогда как предыдущие германские предложения содержали «недостаточные компенсации»[728]. По мнению Берлина, это выступление свидетельствовало, что Польшу не удастся разложить изнутри, как Чехословакию. Вместе с тем до сведения Германии было доведено, что выступление Бека — «это только дипломатическая игра», так как Польша не может согласиться на передачу Данцига Германии, иначе правительство потеряет власть над страной. Более того, англо–французские гарантии вовсе не меняют польскую политику в отношении Германии. «Если бы Польша… вступила в соглашение с Советским Союзом, то тогда и только тогда имелись бы основания для утверждения об изменении внешней политики. Но Польша отказывалась участвовать в такой комбинации в прошлом и продолжает делать это теперь». Просто в данный момент Бек, стараясь удержаться у власти, не мог открыто продолжать политику сотрудничества с Германией[729].
8 мая в Москву поступил английский ответ на советское предложение трехстороннего пакта, в котором Советскому Союзу предлагалось помочь Англии и Франции, если они вступят в войну в силу взятых на себя обязательств в отношении Польши и Румынии. По мнению английского руководства, союз с СССР перекрыл бы путь к англо–германской договорённости, что могло привести к войне, а этого Лондон стремился избежать, поэтому английское предложение не содержало упоминаний о помощи Москве. Германское руководство решило активизировать зондажи СССР, но в ходе контактов 9, 15 и 17 мая советская сторона отмечала, что именно от Берлина зависит улучшение двусторонних отношений. Тем временем новые советско–польские контакты 8, 10 и 11 мая показали, что Варшава не собирается сближаться с Москвой и привлекать её к решению европейских проблем[730].
11 мая в передовой статье газеты «Известия» анализировались изменения международной ситуации в последние недели. По мнению газеты, остановить агрессию может только союз Англии, Франции и СССР, но эта позиция советского руководства не находит поддержки в Лондоне и Париже, которые не хотят равноправного договора с Москвой. В статье утверждалось, что Советский Союз не имеет пактов о взаимопомощи ни с Англией, ни с Францией (?!), ни с Польшей[731]. В тот же день в Монголии на р. Халхин–Гол начались столкновения советских и японских войск, продолжавшиеся во все возрастающем масштабе до начала сентября 1939 г. 14 мая советская сторона вновь предложила своим западным партнёрам заключить договор о взаимопомощи с военной конвенцией и дать гарантии малым странам Центральной и Восточной Европы. В тот же день Англия неофициально предложила Германии углубить экономические переговоры[732].
725
Год кризиса… Т. 1. С. 314-315; ДВП. Т. 22. Кн. 1. С. 320-321; Восточная Европа между Гитлером и Сталиным… С. 57.
726
Некрич А. М. Указ. соч. С. 322-401; Сиполс В. Я. Дипломатическая борьба накануне Второй мировой войны. 2‑е изд. М., 1989; Волков С. В., Емельянов Ю. В. До и после секретных протоколов. М., 1989; Альтернативы 1939 г. М., 1989; Политический кризис 1939 г. и страны Центральной и Юго–Восточной Европы. М., 1989; 1939 год. Уроки истории. М., 1990; Фляйшхауэр И. Указ. соч.; Севостьянов Г. Н. Указ. соч. С. 136-374; Предвоенный кризис 1939 года в документах. М., 1992; Сиполс В. Я. Тайны дипломатические. С. 17-114; Карлей М. Д. Указ. соч. и др.
728
Фомин В. Т. Империалистическая агрессия против Польши в 1939 г. М., 1952. С. 107-109; Гришин Я. Я. Диктатор внешней политики. Казань, 2001. С. 238-241.
729
Фомин В. Т. Империалистическая агрессия против Польши. С. 109-110; Год кризиса… Т. 1. С. 498-500.
730
Год кризиса… Т. 1. С. 435-436, 437-439, 441-442, 444, 448-449, 465-466; Т. 2. С. 394, прим. 111; Дембски С. Советский Союз и вопросы польской политики равновесия в преддверии пакта Риббентропа — Молотова. 1938-1939 годы // Отечественная история. 2001. № 2. С. 79-80.
732
СССР в борьбе за мир накануне Второй мировой войны (сентябрь 1938 г. — август 1939 г.): Документы и материалы. М., 1971. С. 396-398; Год кризиса… Т. 1. С. 461-463.