2 августа на переговорах с Англией и Францией СССР вновь подтвердил свою неизменную позицию по определению «косвенной агрессии», а 7 августа Стрэнг уехал из Москвы, что означало окончание политических переговоров. 8—10 августа Советский Союз получил сведения о том, что интересы Германии распространяются на Литву, Западную Польшу и Румынию без Бессарабии, но в случае соглашения с Берлином Москва должна будет отказаться от договора с Англией и Францией. 11 августа советское руководство согласилось на постепенные переговоры по этим проблемам в Москве. 13 августа Германия уведомила СССР, что согласна вести переговоры в Москве, но просила ускорить их начало[760].
3 августа Англия вновь предложила Германии заключить договор о ненападении, соглашение о невмешательстве и начать переговоры по экономическим вопросам. При этом Германия должна была не допустить нового витка напряжённости в Европе[761]. Это было самое щедрое предложение Лондона, открывавшее перед Германией широкие перспективы, которое также усилило в Берлине мнение, что Англия не выступит в поддержку Польши. Однако германское руководство посчитало, что это, скорее всего, английский блеф с целью оттянуть время, и 20 августа отказалось рассматривать столь широкое предложение до решения данцигского вопроса, который, как было заявлено Лондону, является «последним требованием» по пересмотру Версальского договора. Однако «после урегулирования данцигского вопроса Гитлер намерен выдвинуть предложения по общему урегулированию, в которых он намерен пойти настолько далеко, насколько это возможно, чтобы удовлетворить желания Англии. Гитлер будет готов предложить Англии союз»[762]. В ходе секретной встречи Германа Геринга 7 августа с английскими бизнесменами им было передано предложение Лондону договориться на базе признания германских интересов на Востоке[763].
Получив из Рима сведения о том, что, несмотря на напряжённость в германо–польских отношениях, до 1942—1943 гг. войны не будет, Бек полагал, что любые действия Германии — «это блеф Гитлера, он старается запугать Польшу и тем самым вынудить её пойти на уступки. Гитлер не начнёт войну». Поэтому было решено занять жёсткую позицию в обострившихся польско–данцигских отношениях. В итоге власти Данцига пошли на нормализацию ситуации. Понятно, что Варшава увидела в этом подтверждение правильности своей твёрдой линии, а пресса заговорила о поражении Гитлера. 9 августа Германия предупредила Польшу, что её дальнейшее вмешательство в дела Данцига приведёт к ухудшению германо–польских отношений. Польша заявила, что отвергает любое вмешательство Германии в польско–данцигские отношения и будет в дальнейшем расценивать его как акт агрессии. События вокруг Данцига вызвали неудовольствие Лондона и Парижа, с которыми Варшава и не подумала проконсультироваться[764].
9 августа Англия заявила Германии, что прекращение её односторонних действий привело бы к успокоению общественного мнения в Европе и позволило бы «обсудить проблемы умиротворения. Британское правительство имеет живейшее желание, чтобы это время наступило, и тогда оно пойдёт очень далеко для достижения этой цели»[765].
11 августа зондажи были возобновлены через комиссара Лиги Наций в Данциге Карла Буркхарда, встретившегося с согласия Англии, Франции и Польши с Гитлером. Рейхсканцлер высказал ряд угроз в адрес Польши и заявил, что Германия хочет мира и переговоров с Англией, но без участия Франции. Если Запад будет мешать походу против СССР, то Германии придётся разбить его в первую очередь. Получив эти сведения, Англия стала ожидать дальнейших германских предложений. Но они не поступили, так как ставка Гитлера на войну блокировала многие выгодные Германии предложения Лондона[766]. 12 августа Гитлер отдал приказ о начале сосредоточения и развёртывания вермахта для операции против Польши и назначил «день Х» на 26 августа[767].
14 августа в Берлин поступило новое неофициальное английское предложение о разделе сфер интересов (Германии — Восточная Европа, Англии — её империя), решении колониального вопроса, общеевропейском урегулировании и взаимном разоружении. Соответственно Германия должна перестать поддерживать Испанию, дать автономию Протекторату и отказаться от самостоятельной экспансии[768]. В тот же день в ходе совещания с военными Гитлер заявил о своём решении начать войну с Польшей, поскольку «Англия и Франция не вступят в войну, если ничто не вынудит их к этому»[769].
760
Год кризиса… Т. 2. С. 153-163, 175, 177, 178-180, 182-183, 184-188, 209; СССР — Германия: 1933-1941. С. 194-205; Европа в международных отношениях 1917-1939. М., 1979. С. 393-395; Челышев И. А. Указ. соч. С. 134-141.
763
Там же. С. 205-211; Безыменский Л. А. «Второй Мюнхен»: замысел и результаты (из архивов Форин офиса) // Новая и новейшая история. 1989. № 4. С. 93-110; № 5. С. 143-160.
764
Мосли Л. Указ. соч. С. 258-259, 278-282; Некрич А. М. Указ. соч. С. 405; Фомин В. Т. Империалистическая агрессия против Польши. С. 129-131.
766
Безыменский Л. А. Августовское предложение Гитлера Лондону // Международная жизнь. 1989. № 8. С. 40-50.
767
Белов Н. фон. Я был адъютантом Гитлера. 1937-1945 // Новая и новейшая история. 2001. № 4. С. 174; Белов Н. фон. Я был адъютантом Гитлера. 1937-1945. Смоленск. 2003. С. 222-223.
768
Документы и материалы кануна Второй мировой войны. Т. 2. С. 248—249; Год кризиса… Т. 2. С. 248-250.
769
Гальдер Ф. Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба сухопутных войск 1939-1942 гг. В 3 т. Т. 1. М., 1968. С. 33-40.