23 августа гаулейтер Данцига Альберт Форстер был избран главой города, что было нарушением его статута, но с протестом выступила лишь Польша, тогда как члены Лиги Наций промолчали. Хотя Париж заявил, что поддержит Варшаву, но Верховный совет национальной обороны решил, что никаких военных мер против Германии предпринято не будет, если она сама не нападёт на Францию. 23 августа Гитлеру было передано письмо премьер–министра Англии, сообщавшего о том, что в случае войны Англия поддержит Польшу, но при этом демонстрировавшего готовность к соглашению с Германией[777]. В Англии все ещё ожидали визита Геринга, и лишь 24 августа стало ясно, что он не приедет.
Тем временем 23 августа в Москву прибыл Риббентроп, и в ходе переговоров со Сталиным и Молотовым в ночь на 24 августа был подписан советско–германский договор о ненападении и определены сферы интересов сторон в Восточной Европе. К сфере интересов СССР были отнесены Финляндия, Эстония, Латвия, территория Польши к востоку от рек Нарев, Висла и Сан, а также Бессарабия[778]. Благодаря этому соглашению Советский Союз впервые за всю свою историю добился признания своих интересов в Восточной Европе со стороны великой европейской державы. Москве удалось ограничить возможности дипломатического маневрирования Германии в отношении Англии и Японии, что во многом снижало для СССР угрозу общеевропейской консолидации на антисоветской основе и крупного конфликта на Дальнем Востоке, где в это время шли бои на Халхин–Голе с японскими войсками. Конечно, за это Москве пришлось взять на себя обязательства отказаться от антигерманских действий в случае возникновения германо–польской войны, расширить экономические контакты с Германией и свернуть антифашистскую пропаганду.
24 августа Германия уведомила Польшу, что препятствием к урегулированию конфликта являются английские гарантии. В тот же день Франция порекомендовала Польше воздержаться от применения силы, а ограничиться дипломатическими средствами, если Данциг объявит о присоединении к Германии. Опасаясь, что Варшава пойдёт на уступки и сближение с Берлином, Англия 25 августа подписала с Польшей договор о взаимопомощи, но военного соглашения заключено не было, поскольку Лондон не собирался оказывать реальную военную помощь Варшаве. Это была все та же политика давления на Берлин с целью добиться нормализации англо–германских отношений. В тот же день Германия уведомила Англию, что «после решения польской проблемы» она предложит всеобъемлющее соглашение сотрудничества и мира, вплоть до гарантий существования и помощи Британской империи. Но вечером 25 августа в Берлине стало известно об англо–польском договоре, а Италия известила об отказе участвовать в войне. В итоге в 19.30 Гитлер отменил нападение на Польшу, и армию удалось удержать буквально в последний момент[779].
Подписав договор о ненападении с Германией, советская сторона 25 августа заявила англо–французским военным миссиям, что в изменившейся ситуации военные переговоры «теряют всякий смысл». Правда, в тот же день Франции было сообщено, что договор 1935 г. остаётся в силе, а политические переговоры с западными странами могли бы быть продолжены. Советское руководство было готово рассмотреть любые предложения Англии и Франции, если они согласятся на советские условия. Лондон и Париж решили не идти на уступки СССР, который втайне от них осмелился предпочесть какие–то собственные интересы «общему делу» защиты западных демократий, и в ночь на 26 августа их военные миссии покинули Москву[780] .
26 августа западные союзники порекомендовали Польше дать приказ войскам воздерживаться от вооружённого ответа на германские провокации, а на следующий день предложили ей организовать взаимный обмен населением с Германией. Англия, Франция и Польша все ещё не были уверены, что Германия решится воевать, поскольку считалось, что англо–польский договор удержит её от войны.
В тот же день из Лондона в Берлин поступили сведения, что Англия не вмешается в случае германского нападения на Польшу или объявит войну, но воевать не будет[781]. 28 августа Англия отказалась от германских предложений о гарантии империи, порекомендовав Берлину начать прямые переговоры с Варшавой. Лондон полагал, что «если урегулирование нынешнего кризиса ограничится возвращением Данцига и участков “коридора” Германии, то, как нам кажется, можно найти, в пределах разумного периода времени, решение без войны»[782]. Если бы германо–польские «переговоры привели к соглашению, на что рассчитывает правительство Великобритании, то был бы открыт путь к широкому соглашению между Германией и Англией»[783]. Лондон вновь предупредил Берлин, что в случае войны поддержит Польшу, но при этом обещал воздействовать на неё в пользу переговоров с Германией.
778
Там же. С. 319-321; СССР — Германия: 1933-1941. С. 209-214; Фляйшхауэр И. Указ. соч. С. 319-321.
779
Год кризиса. Т. 2. С. 323-326; Документы и материалы кануна Второй мировой войны. Т. 2. С. 336-338; Фляйшхауэр И. Указ. соч. С. 316; Гальдер Ф. Указ. соч. Т. 1. С. 64-66; Мосли Л. Указ. соч. С. 315-321; Некрич А. М. Указ. соч. С. 412-428; Мюллер- Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии 1933-1945. В 3 т. Т. 1. М., 1956. С. 81-86; Т. 2. М., 1958. С. 10-13, 20.
780
ДВП. Т. 22. Кн. 1. С. 669; Год кризиса… Т. 2. С. 327-328; Сиполс В. Я. Указ. соч. С. 112-113.
781
Фомин В. Т. Империалистическая агрессия против Польши. С. 141-148; Мосли Л. Указ. соч. С. 329; Кимхе Д. Указ. соч. С. 117-128.