Во второй половине дня 28 августа Гитлер установил ориентировочный срок наступления на 1 сентября. 29 августа Германия дала согласие на прямые переговоры с Польшей на условиях передачи Данцига, плебисцита в «польском коридоре» и гарантии новых границ Польши Германией, Италией, Англией, Францией и СССР. Прибытие польских представителей на переговоры ожидалось 30 августа. Передавая эти предложения Англии, Гитлер надеялся, что «он вобьёт клин между Англией, Францией и Польшей»[784]. В тот же день Берлин уведомил Москву о предложениях Англии по урегулированию германо–польского конфликта и о том, что Германия настаивает на сохранении договора с СССР, союза с Италией и не будет участвовать в международной конференции без Советского Союза, вместе с которым следует решать все вопросы Восточной Европы[785].
30 августа Англия вновь подтвердила своё согласие воздействовать на Польшу, при условии, что войны не будет и Германия прекратит антипольскую кампанию в печати. В этом случае Лондон был согласен на созыв в будущем международной конференции. В этот день вермахт все ещё не получил приказа о нападении на Польшу. Ожидалось, что Англия пойдёт на уступки и тогда наступление будет отсрочено до 2 сентября, причём в этом случае «войны уже не будет совсем», поскольку «приезд поляков в Берлин = подчинению»[786]. 30 августа Англия получила точные сведения о предложениях Германии по урегулированию польской проблемы, но не известила о них Польшу, а, надеясь ещё отсрочить войну, в ночь на 31 августа уведомила Берлин об одобрении прямых германо–польских переговоров, которые должны были начаться через некоторое время.
В 0.30 31 августа Гитлер подписал Директиву № 1, согласно которой нападение на Польшу должно было начаться в 4.45 утра 1 сентября. Лишь днём 31 августа германские предложения об урегулировании кризиса были переданы Англией Польше с рекомендацией положительно ответить на них и ускорить переговоры с Германией.
В 12.00 31 августа Варшава заявила Лондону, что готова к переговорам с Берлином при условии, что Германия и Польша взаимно гарантируют неприменение силы, законсервируют ситуацию в Данциге, а Англия в ходе переговоров будет оказывать поддержку польской стороне. Однако польскому послу в Берлине было приказано тянуть время, поскольку в Варшаве все ещё считали, что «Гитлер не решится начать войну. Гитлер только играет на нервах и натягивает струны до крайних пределов»[787]. В итоге в 18.00 Риббентроп в беседе с польским послом в Берлине Юзефом Липским констатировал отсутствие польского чрезвычайного уполномоченного и отказался от переговоров. В 21.15—21.45 Германия официально вручила свои предложения Польше послам Англии, Франции и США и заявила, что Варшава отказалась от переговоров. В это же время германское радио сообщило об этих предложениях по урегулированию кризиса и о польских провокациях на границе. Однако Варшава оказалась не готова к прямым переговорам с Берлином. В тот же день Италия предложила Германии посреднические услуги в урегулировании кризиса, но, получив отказ, уведомила Англию и Францию, что не будет воевать[788].
1 сентября Германия напала на Польшу, а европейский кризис перерос в войну, в которую 3 сентября вступили Англия и Франция.
Таким образом, начало политического кризиса 1939 г. в Европе активизировало внешнюю политику всех великих держав и резко расширило возможности внешнеполитического маневрирования Советского Союза. Шли тайные и явные англо–франко–советские, англо–германские и советско–германские переговоры, происходило оформление англо–франко–польской и германо–итальянской коалиций. Поскольку в благожелательной позиции СССР были заинтересованы и Англия с Францией, и Германия, Москва получила возможность выбирать, с кем и на каких условиях договариваться. В своих расчётах советское руководство исходило из того, что нарастание кризиса или возникновение войны в Европе — как при участии СССР в англо–французском блоке, так и при сохранении им нейтралитета — открывало новые перспективы для усиления советского влияния на континенте. Союз с Лондоном и Парижем делал бы Москву равноправным партнёром со всеми вытекающими из этого последствиями, а сохранение Советским Союзом нейтралитета в условиях ослабления обеих воюющих сторон позволяло ему занять позицию своеобразного арбитра, от которого зависит исход войны. Продолжая действовать в рамках идеи «коллективной безопасности», советское руководство попыталось добиться заключения союза с Англией и Францией. Однако англо–франко–советские переговоры показали, что западные державы не готовы к равноправному партнёрству с Москвой.
785
Год кризиса. Т. 2. С. 338; СССР — Германия: 1933-1941. С. 214-215; Мосли Л. Указ. соч. С. 322-347; Кимхе Д. Указ. соч. С. 129-140.
788
Год кризиса… Т. 2. С. 339-344, 354-355; Гальдер Ф. Указ. соч. Т. 1. С. 84-86; Фомин В. Т. Империалистическая агрессия против Польши. С. 148-152, 154-155; Варлимонт В. В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. М., 2005. С. 39; Гришин Я. Я. Указ. соч. С. 264.